— спросил Тагир насмешливо.
Прозвучавшая в голосе Бахметова насмешка тоже не понравилась Сосновскому. Глаза его мстительно сузились. Когда-нибудь этот ещё пожалеет об этом. Очень пожалеет, ага. Много о себе, понимаешь ли... Вот именно. Эта насмешка ему ещё выйдет... Боком выйдет. Дурак! Надо ж понимать — над кем насмешничать... Но это потом. Ни к спеху, ага. А сейчас он нужен. Можно и потерпеть.
— Я совсем ни настаиваю, чтобы это вы лично. Но в принципе вы все правильно и все такое.
— Но вы представляете, что после этого со мной будет?
— Ничего с вами ни того... Надо сделать, чтобы на вас никто ничего. Лучше если бы это был русский. Больше эффекта, ага... А вы лично того русского. И сразу национальным героем. И возглавите дело. А? А то чего ж на побегушках. Такой джигит и на побегушках. Пора уже самому того... Давно пора. Может быть ещё станете этим... Станете первым президентом И сламской республики. А, Тагир Казбекович? — Сосновский довольно рассмеялся.
А Бахметов сразу вспомнил о старшем лейтенанте Первенцеве. Вот когда тот может пригодиться. Когда-то старлей убил одного чеченца. Убийство это было столь очевидным, что если бы Тагир дал ему ход, то Первенцева неминуемо бы ждал расстрел. Но Бахметов замял дело. Во-первых, чеченец сам давно напрашивался, был злой, как черт. Во-вторых, жаль было терять такого классного бойца, каким был Первенцев. И вот теперь, кажется, настало время старлею заплатить по счетам. Тагир был уверен, что тот сделает все в лучшем виде. У него даже стали вырисовываться контуры предстоящей операции.
— Хорошо. Я согласен, — сказал он.
— Вот и замечательно! — воскликнул Сосновский и запотирал ручками. — Это дело надо того... Отметить надо, ага. Пойдемте есть шашлык, Тагир Казбекович. — Он вскочил с дивана и шустро побежал к двери. Бахметов последовал за ним.
* * *
И все было бы именно так, как намечалось, если бы не этот Кольцов. Именно из=за подполковника мастерски сработанная операция прямиком полетела псу под хвост.
Бахметов встал, включил свет. Часы показывали час ночи. Куда же запропастился его правая рука Реваз Салигеев со своими парнями. Полтора часа назад он дал им задание доставить к нему Первенцева. Если же тот окажет активное сопротивление, то они должны его убить. Окончание провалившейся операции проводилось по намеченному плану. Еще днем Салигеев убил заведующего оружейкой Тофика Батоева. Это должно было беспорно свидетельствовать о «виновности» Первенцева, ценой «убийства» Батоева, завладевшего винтовкой с оптическим прицелом, Кстати, винтовку эту с отпечатками пальцев старлея в последствии обязательно обнаружат в расселине скал. А теперь предстояло умереть грязному гяуру русскому, поднявшему руку на самого босса. Однако, что-то определенно случилось, если Реваза до сих пор нет. Бахметов заметно встревожился.
В это время он услышал за дверью шаги своего верного помошника. Ну, наконец-то! Дверь распахнулась. В комнату стремительно вошел Салигеев. По его виноватому и встревоженному лицу Тагир сразу понял, что случилось что-то непредвиденное. Спросил:
— В чем дело?
— Первенцева нигде нет, — ответил Реваз и развел растерянно руками.
— То-есть, как это — нет?! Он что, испарился?! — закричал Бахметов. Дело обретало скверный поворот.
— А шут его знает. Может и испарился. Мы все вокруг обшмонали. Как сквозь землю.
— Не молоти чушь! — взвился Тагир. — Плохо искали.
— А ты на меня не кричи, да? — крепко обиделся самолюбивый и вспыльчивый Салигеев. — Я тебя предупреждал, что добром это не кончится.
В это время в дверь деликатно постучали. Бахметов с Салигеевым недоуменно переглянулись — кто бы это мог быть в столь поздний час? Дверь медленно открылась и в проеме повился подполконик ФСБ Павел Иванович Кольцов.
— О чем спорим, господа? — спросил он с улыбкой. — Может я смогу разрешить ваш спор?
И Бахметов понял, что подполковник в курсе всего того, что случилось. Только этим можно было объяснить его ночной визит. Он горячо прошептал на ухо Реваза:
— Кровь из носу, но найди мне Первенцева живого или мертвого. Лучше — мертвого. Понял?
— Понял, — прошептал в ответ Салигеев и пулей выскочил из комнаты.
Кольцов тем временем по хозяйки уселся в кресло и, насмешливо глядя на Бахметова, сказал:
— Ну, рассказывайте, Тагир Казбекович, как вы дошли до жизни такой?
Глава вторая: Говоров. Помощник.
Кто же мог предположить, что моя пассия воспылает столь безумной страстью, что даже забудет о культе своего неподражаемого тела и будет так расточительствовать им, требуя от меня адекватных действий. Моя энергетика трещала по всем швам, а физические силы нуждались в пополнении, причем, очень срочном. Иначе скоро буду походить на ипохондрика, качаемого ветром. Поэтому на очердное требование Окуневой — немедленного переезда в её трехэтажный «Эдем», я ответил категорическим отказом, облачив его в более или менее приемлимую форму. Майя обрела дурную привычку — после каждого моего грубого слова впадать в прострацию, а то и лишаться чувств.
— Любовь моя, — сказал я, равнодушно гладя её роскошное тело, — мы с тобой погрязли в неге и праздности. А ещё древние греки говорили: «Оциа дант вициа» (праздность рождает пороки). А потому, чтобы не деградировать до уровня двух влюбленных шимпанзе, нам с тобой надо срочно заняться делом.
— Работа — не волк... — с дурацким смешком начала она, пытаясь превратить мои серьезные намерения в глупую шутку. Очень не хотелось ей менять стиль жизни. Но я самым решительнешим образом её перебил. Сказал строго:
— Майя, я удивляюсь твоей несерьезности и безответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107