Ему, вдруг, так стало... страшно стало... Никогда ещё так, ага.
- У каждого своя. Твоя уже на пороге стоит.
Виктор Ильич невольно покосился на дверь, но ничего там не увидел.
- Зачем вы меня... пугаете, ага? Зачем?... Что я вам... сделал? Что? Сами ж говорили... Что служил вам - говорили... Прилежно, ага.
- Оттого-то я тебя и ненавижу больше других. От тебя, Витя, за весту сволочью несет.
- Странно от вас... Такие слова от вас... Странно.
- А ты считал, что я в любви тебе буду объясняться? Так что ли?
- Ну, зачем?... Но все-таки.
- Нет, не из любви я тебе, негодяй, помогал, а в наказание. Понял?
- Как это?
- А так это. Потому как сам был великим грешником, возомнил из себя черт знает что. Вот теперь и отдуваюсь, помогая таким ничтожествам, как ты.
- Зачем вы пришли?... Оскорблять - пришли?
- Больно надо, - проворчал дьявол. - Просто, хочу сказать - до чего ж ты мне надоел. Вот скажи, мерзавец, честно - ты хоть раз был счастлив?
- В каком смысле?... Не понимаю.
- Вот ограбил ты народ, денег миллиарды нахапал, подлостей совершил немеряно, реки крови пролил, а был ли ты от всего этого счастлив?
- Но ведь я ж это того... этого... Не для себя я... Для страны и все такое.
- Какая все же ты, Витя, дрянь! - возмутился дьявол. - Даже здесь не можешь, чтобы не врать. Так я тебе скажу - кроме самодовольства и распирающей тебя гордыни, у тебя ничего нет. По существу ты мелкий, ничтожный и глубоко несчастный человек. Скажи - у тебя есть какие-то желания?
- Я пирожки того... хочу, ага, - робко признался Виктор Ильич и даже оглянулся на дверь - не услышал ли кто его слова.
- Какие пирожки? - недоуменно спросил дьявол.
- С ливером, ага. Раньше их почему-то "котятами" того... Называли "котятами"... Это ещё когда студентом... По пять копеек... Напротив института эта была... Как ее? "Пирожковая". "Пирожковая" напротив, ага... Возьмешь три и стакан этого... бульона этого... Вкусно! Двадцать пять копеек и того... сыт по это... по горло, ага.
- Так купил бы. Иль денег жалко? - насмешничал дьявол.
- Как можно... Олигарх, ага, и того... пирожки.
- Вот я и говорю. Жалкий ты, Витя. "Денег куры не клюют", а не можешь сделать то, что хочется. Сидишь на своих деньгах, как собака - на сене, сам не ам и другим не дам. Выходит, что если ты и был когда счастлив, то лишь тогда, когда ничего не имел. Потому и вспоминаешь то время. Ну ладно, притомил ты меня своим ничтожеством. Пойду. А ты готовся.
- Как это?... К чему это?
- А ж уже говорил - к смерти. Смерть твоя вон уже в кресле сидит.
Сосновский посмотрел на кресло, но вновь никого не увидел. Спросил униженно и заискивающе:
- Шутите?
- Увы, Витя, - развел руками дьявол. - На этот раз для тебя все слишком серьезно.
- Но я никого... ничего, извините.
- Это потому, что она в шестом измерении, а ты дальше четвертого ничего не видишь.
- Как это?... Шутите, ага?
- Ты ж ученый, а задаешь подобные дурацкие вопросы.
- А я этот... Узкий этот... Специалист этот...
- Впрочем, какой ты ученый. Так - недоразумение. Купил себе ученые звания.
- А нельзя ли того?... Прогнать эту... смерть, ага?
- Она мне не подчиняется. А если бы и подчинялась, то не стал бы этого делать, потому как ты, Витя, упырь и последняя сволочь. И чем люди быстрее от тебя избавятся, тем будет лучше. Вон, Лукреция твоя стучит. Встречай. Герой любовник! - презрительно рассмеялся дьявол и исчез.
Действительно, ага... Виктор Ильич явственно услышал... стук в дверь услышал. Это была эта... жена, Людмила - жена. Но он, раастроенный Этим никого... ничего. Какая там... если эта в кресле... Если правда, эта в кресле... Жутко! Даже мурашки, ага, по этой... по коже по этой.
Утром, едва Сосновский появился на работе, как позвонил Варданян и напросился на прием.
По возбужденному этому Виктор Ильич сразу того... понял, ага, что у генерала что-то есть... Серьезное что-то есть.
Стоило ему лишь взглянуть на Варданяна, как сразу понял, ага...что ничего хорошего... От встречи ничего хорошего... Слишком вид того... Как это?... Независимый. Слишком независимый вид, ага... Никогда раньше... Раньше - никогда... А сейчас... Почему?
Шеф службы безопасности олигарха держал в руках две видеокассеты. Вид у него был действительно необычный - грудь колесом, глаза блестят, будто разом помолодел на добрый десяток лет. Алик Иванович прекрасно осознавал, что сейчас произойдет возможно самый главный разговор в его жизни, и был к нему готов. Сейчас у него было больше козырей, чем у этого уродца. И этим надо воспользоваться.
Молодцеватой походкой он прошел к столу Ссосновского и выложил перед ним одну из кассет.
- Вот, Виктор Ильич, это копия той самой кассеты. Беркутов выкрал её из сейфа Иванова.
- Ну да, это конечно... Молодец, ага... А эта? - Виктор Ильич указал на вторую кассету. - Что это?
- А это копия другой кассеты, оказавшаяся в том же сейфе. Разрешите? Варданян указал на видеомагнитофон.
- Давай, ага... Конечно давай.
Генерал подошел к видеомагнитофону, включил его, вставил кассету, нажал на кнопку воспроизведения записи.
Первые же увиденные кадры буквально ошеломили Виктора Ильича. Он на мгновенье представил, что эта запись попадет на телеэкран и ему стало страшно. Стремительно выскочил из-за стола, подбежал к видеомагнитофону и выключил его. Повернулся к Варданяну и засучил перед его лицом кулаками, гневливо закричал:
- Это почему такое?!... Зачем?!... Кто?!
- Вы имеете в виду - кто сделал запись? - спокойно ответил тот, с удовольствием наблюдая за реакцией босса.
- Да!... Кто?!
- Очевидно тот же источник, кто сделал первую запись. - ответил Варданян и помимо своей воли ухмыльнулся.
Даже не сами слова шефа службы безопасности, а эта вот ухмылка ещё более взбесили Сосновского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96