– изумилась Кира, не переставая оглядываться. Они поднялись на второй этаж.
– Да, – подтвердил Кирилл. – Мне иногда кажется, что если каждый квадратный метр этого дома вместо отделочных материалов выложить стодолларовыми купюрами, то получилось бы намного дешевле… А вот здесь наши апартаменты! – Кирилл госте-приимно распахнул настежь дверь. – Прошу!..
В просторной комнате с высокими стрельчатыми окнами все блестело – полы, зеркала, мебель. Как драгоценная, сверкала фурнитура на комоде в стиле Людовика Солнца. Кровать с балдахином была застелена золотистым покрывалом; перед нею стояла резная скамеечка. Полированный столик возле трюмо был заставлен парфюмом в необыкновенных по форме флаконах и баночках.
Когда Кира взяла один граненый флакон в руку, в комнате что-то мелодично зазвенело. Оглядевшись, Кира увидела источник звона. Это был стоявший возле входа телефон в форме какой-то странной птицы, похожей на цаплю. Несомненно, что если бы во времена Людовика существовали телефоны, то они вы-глядели бы именно так.
Кирилл между тем уже стоял возле птицы и что-то внимательно слушал, прижав к уху трубку.
Через минуту он произнес:
– Хорошо, мам, сейчас заеду!
Он повесил трубку и повернулся к Кире:
– Мне нужно отлучиться на полчасика. Доеду до гостиницы и обратно. Хорошо?..
– Хорошо, – ответила девушка. Что еще она могла ответить?..
После разговора с мамой на душе всегда оставался какой-то странный осадок. Кирилл, безусловно, любил ее, но любовь проявлялась довольно своеобразно. Они могли часами разговаривать по телефону, но вот когда встречались… Кирилл не мог вынести проницательного взгляда темно-карих глаз. Ему всегда казалось, что они видят его насквозь, проникают в самую душу и выворачивают ее наизнанку. Он не мог врать матери, и тем не менее приходилось делать это. Последнее время все чаще и чаще…
Выйдя из домика для гостей, Кирилл почувствовал заметное облегчение. Сегодня ее вопросы били не в бровь, а в глаз. Никогда раньше таких вопросов слышать не доводилось.
«Чем ты занимаешься, сынок? Когда ты последний раз был в церкви? Почему до сих пор не завел себе постоянную девушку?..»
…В ответ вранье, вранье и еще раз вранье. "Ей не дает покоя мысль о Наставнике, – усмехнулся про себя Кирилл. – Наша близость с Наставником пугает ее. Ну и что? Зачем он взял меня под свое крыло? Какая разница! Он дает мне самые трудные и ответственные задания… А вот интересно, – подумалось ему. – Наставник лично убивал кого-нибудь? Возможно, что нет. Зачем? Он обладает грандиозным даром подчинения своей воле. В его присутствии любой человек превращается в человечка, в маленького, пугливого человечишку. «Людишки, – часто повторял Наставник, – это жалкое стадо, которому нужен пастух. Именно для того эти никчемные людишки придумали себе Бога. Им нужно кого-то бояться, кому-то поклоняться и перед кем-то пресмыкаться, и как только ты поймешь это – жить становится намного легче. Из маленького человечка ты сразу вырастаешь в пастуха».
«Интересная теория, – вздохнул Кирилл, снова садясь в автомобиль. – Немного, правда, отдает манией величия, психической болезнью, которая называется „сверхценная идея“… Но почему она спросила про церковь? Неужели догадалась, чем я занимаюсь?»
Двигатель тихо заурчал, и машина медленно тронулась. Кирилл включил радиоприемник. Оттуда донеслась детская песенка:
Из чего же, из чего же, из чего же
Сделаны наши мальчишки?..
Распахнув дверь в спальню, он увидел на кровати спящую Киру. Сбросив одежду, Кирилл пробрался под одеяло и прижался к ее жаркому телу.
– А я боялась, что ты уехал совсем, – сонно промурлыкала она. – Теперь-то я тебя никуда не отпущу, ты теперь в плену.
– Кстати, – опомнился вдруг Кирилл. – А что ты сказала родителям?
– Ничего, – засмеялась девушка. – Я оставила им записку. Написала, что уехала с очень хорошим человеком на пару дней.
– А откуда ты знаешь, что я хороший человек? У хорошего человека есть какие-то особые признаки?
Кира на секунду задумалась.
– Мне так кажется. Не исключено, конечно, что ты коварный злодей-искуситель, который отвезет меня завтра в гарем к однорукому старику миллиардеру… Но я вижу, что в тебе есть что-то такое…
– Какое?
– А вот такое! – Девушка вдруг прыгнула на Кирилла и быстро уложила его на лопатки. – Моли, злодей, о пощаде или тебе несдобровать!..
Глаза Кирилла, как ни странно, потухли. Он прижал девушку к себе и на минуту отключился. Такое на него иногда находило. В разгар веселья или занятий любовью им вдруг овладевало какое-то странное оцепенение, и он вспоминал минуты своего унижения, которые не могли вытравить из его памяти ни деньги, ни женщины, ни вино. Он вспоминал ту далекую пору, когда был зеленым юнцом, нерешительным, боящимся призыва в армию. Этого Кирилл боялся, этого боялась и его мать. Она настаивала на поступлении в институт, но ему не хотелось учиться. Впрочем, выбора не было. Пришлось думать об институте. В какой – не имело значения. Поступил в политехнический. Учеба давалась легко. Иногда было даже интересно. Но тут правительство отменило отсрочку от призыва в армию всем без исключения студентам, и перспектива оказаться в камуфлированной одежде где-нибудь на Кавказе снова появилась перед Кириллом. И тут он впервые услышал об отце. Столько лет мать избегала разговоров о нем, а однажды вечером вдруг сказала:
– Ничего не поделаешь, придется обратиться к отцу.
Вздыхая, мать набрала номер телефона и после короткого разговора куда-то ушла… Когда вернулась, смотреть на нее было страшно. Открыв бутылку водки, мать налила себе полный стакан, чего не делала никогда в жизни, и полностью осушила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94