А теперь нефтяному магнату ничего не стоит «заказать» его. Люди такого полёта не прощают покушений на жизнь или свободу своих близких.В тот же день Шахид съехал на съёмную квартиру, и не выезжал в офис, который тоже решил сменить. Пусть всё утрясётся, устаканится, как говорят русские.Он прошёл на кухню и налил себе кофе. Чай, который считается традиционным азербайджанским напитком, он терпеть не мог. Вот Малик, тот да, был приверженцем старых традиций. А Шахид предпочитает другой стиль во всём — в одежде, в интерьере, да вообще другой стиль жизни! Он и в мечеть — то ходит только потому, что так положено. А на самом деле он столько лет живёт в России, что забывает, что азербайджанец! Но очень скоро ему об этом напомнят! Где бы он ни появился, он чувствует на себе косые взгляды. Люди боятся. Вчера прогремел очередной взрыв — в самом центре Москвы, напротив Кремля, у гостиницы «Националь». Смертница подорвала на себе около 5 кг тротила. И где только их берут, этих террористок? Молодые девчонки, погибают сами и забирают с собой ещё нескольких человек. Вот и в этот раз погибли пять человек, а ранены семь.Шахиду такие акты совсем не нравились. Во-первых, он живёт в Москве уже давно, и чувствует себя русским. Во-вторых, из-за этих исламистов на весь мусульманский мир смотрят косо, с ненавистью. Он сам постоянно ловит на себе такие взгляды, а это опасно. Это создаёт определённую угрозу для его жизни, так же, впрочем, как и сам теракт. Он отставил чашку с остывшим кофе в сторону.Во всём его неприятном положении была только одна ложка мёда: он вступил в права наследства. Теперь всё, чем владел Малик, достанется ему. Недвижимость, деньги, драгоценности… Малик любил покупать дорогие ювелирные украшения, правда, Жанна их почти не носила. Некоторые побрякушки любила, и в них и ходила. А Малик не скупился, покупал. Жанна мерила и говорила: «Я похожа на шамаханскую царицу…» и откладывала в сторону.Малик хмурился, складывал драгоценности в шкатулку, и предлагал Жанне повзрослеть.Адвокат вчера огласил завещание, по которому всё имеющееся у Малика имущество должно было достаться Жанне, и только ей одной. Нет, конечно, погибший завещал кое-что и своей матери, Камилле Аскеровне, и даже ему, Шахиду, и другим родственникам. Но всё это были такие крохи по сравнению с тем, что получала Жанна.Но, так как Жанна погибла, всё это переходит к другому ближайшему родственнику. А это он, брат Малика.Адвокат также дал Шахиду ключ от банковской ячейки, которую арендовал Малик. А в банковской ячейке, как это ни прискорбно, не было ни денег, ни драгоценностей, ни ключей от шикарных апартаментов где-нибудь в Нью-йорке. Хотя, Шахиду нечего было жаловаться, ему и так достались несколько квартир Малика, его загородный дом и вилла на островах.А в ячейке он обнаружил копию договора о покупке дома. И ключ, видимо, от того самого дома, который был предметом договора. Дом был оформлен на имя Асланбека Цагароева, которого Шахид не знал.Интересно, зачем брат хранил копию этого договора и ключ в банковской ячейке? Неужели это настолько ценные вещи, что он не мог держать их у себя дома или в офисе? И почему он указал это в завещании для Жанны? Что она должна была сделать с этим домом, который даже не в Москве, а в каком-то непонятном городишке, название которого Шахид ни разу не слышал? Может быть, этот дом оформлен на подставное лицо, а принадлежит Малику? А вдруг… вдруг именно там хранится основное наследство — например, драгоценности, которые неизвестно где, деньги?Шахид решил поехать туда и разобраться, что к чему. Ему не помешает исчезнуть из Москвы на некоторое время, к тому же вся Семья сейчас оплакивает Гейдара Алиева. Они собрались в мечети и читают поминальную молитву. Более тридцати лет правил он Азербайджаном, и умер от сердечной недостаточности. Шахид смотрел по телевизору погребальную церемонию, проходящую по всем правилам мусульманских похорон. Ну вот, пришло время сыну Алиева заменить отца. Шахид вдруг подумал, что ситуация в семье почившего президента напоминает ситуацию в Семье полугодичной давности. Когда убили Малика, Шахид искренне оплакивал своего брата, и в то же время понимал, что это единственный шанс подняться для него самого.Но он отвлёкся. Сейчас как раз удобный момент, чтобы съездить в это местечко, документы на дом в котором Малик тщательно оберегал от посторонних глаз.— Слушай, — он нажал на кнопку селекторной связи с секретаршей, — ты знаешь такой город, называется…
Мила, не веря в своё счастье, опрокидывала рюмки водки в себя одну за другой. Саша Кравчук, её дядя, брат её распутной матери, гей по призванию тела и модный стилист по призванию души, неодобрительно наблюдал за племянницей.С одной стороны, он был очень рад за неё, и искренне желал её счастья. С другой стороны, Мила, как ему казалось, словно зациклилась на этом Павле.— Ты, мамочка, как одержимая, и влюбляешься, и так же пьёшь, — высказался он.— Ну ты — то хоть глупости не говори, — отмахнулась Мила и подцепила вилкой оливку из Сашиного бокала с мартини.Кравчук отлично знал, что никакая она не одержимая, и в Павла вовсе не влюблена. Просто слишком много времени она положила на то, чтобы иметь доступ к деньгам его отца. Милина карьера с треском провалилась, и надеяться оставалось только на Павлика и его семью. Мила с таким трудом выжила Жанну из его жизни, что не хотела отступать от него, даже когда он распускал сопли и страдал по исчезнувшей подруге. Она была уверена, что рано или поздно он забудет свою восточную принцессу, и обратит внимание на неё. Но всё оказалось не так — то просто, иногда Милу охватывало отчаяние и казалось, что Павел никогда не станет прежним и уж тем более не женится на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63