! - соседка вдруг настолько переполнилась энтузиазмом, что даже села на кровати и, стряхнув с губ очередную скорлупку, отодвинула пепельницу в сторону. - Мне бабуля моя рассказывала, что раньше даже такое специальное гадание было: девки собирались толпой и шли ночью не то к погребу, не то к ещё какой-то яме. В общем, суть была в том, чтобы задрать юбку и присесть на эту яму голой задницей. А дальше - что уж померещится! Если покажется, что меховой лапой погладили, значит, жених богатый будет, если голой ладошкой - то так, ни то, ни се, а если голой ладошкой, да ещё и хлопнет, то тогда уж точно бедный.
- И ты предлагаешь именно этому виду народной ворожбы посвятить сегодняшнюю ночь? - поинтересовалась я с некоторым сомнением.
Алиса радостно захохотала и взъерошила пальцами свои коротко стриженные черные волосы:
- А что? Прикинь зато какой эффект будет! Погреба мы здесь, конечно, не найдем, но можно, например, дверь в зал заседаний приоткрыть, где наши врачи сегодня гуляют...
- А не боишься, что какая-нибудь медсестра чисто машинально шприц воткнет: подумает, что кто-то из больных на процедуры явился?
- Боюсь, - она мгновенно сделала "серьезное" лицо. - Уколов боюсь с детства. Поэтому предлагаю для начала немножко расслабиться, а потом погадать каким-нибудь менее опасным, в том числе и для нервных систем окружающих, способом.
Через минуту на её тумбочке уже стояла коробка конфет и высокая, затейливой формы, бутылка молдавского вина.
- Ой! Мне вино нельзя... И конфеты, наверное, тоже.., - я поглубже запахнув халатик, горестно присела на краешек своей кровати.
- Да, брось ты! - Алиса небрежно махнула рукой. - Вино не паленое, я отвечаю - ничего тебе с него не будет. И конфеты свежие... Да и потом, ты же не всю коробку одна сожрешь?
Моя соседка работала в коммерческом киоске рядом с Михайловской железнодорожной станцией, поэтому, наверное, и в самом деле, могла отвечать за "непаленость" вина. Немного выпить хотелось, да и поднять настроение тоже бы не помешало.
- Н-ну... Если только капельку?
- Капельку-капельку! - уверенно пообещала она, доставая все из той же тумбочки огромный, "ведерный" бокал для чая. - С капельки точно не отравишься, если на слово мне не веришь. Но, вообще-то, друзей поить чем попало - западло. Я же тебе настоящую Молдавию предлагаю, не говно какое-нибудь. Вон у нас недавно, когда русская мафия хачье мочила, все хаческие товары с рынков пропали, а "Хванчкара" и "Киндзмараули" остались. Так они такие же хаческие были, как я - прима-балерина Большого театра. Самогон подкрашенный!
И в этот самый момент по коридору прокатился дикий, истерический смех. Пронзительным визгом ударившись о потолок, он на секунду утих, потом превратился в низкий утробный хохот. Алиса, прищурившись, взглянула на циферблат своих маленьких наручных часиков и покачала головой:
- Точность прямо, как в палате мер и весов! Девять ноль-ноль! Ни секундой раньше, ни секундой позже... Это же надо так трепетно относиться к своему здоровью!
Я с уважением покачала головой. В кабинке с циркулярным массажным душем издевалась над собственным организмом та самая Виктория Павловна из четвертой палаты. То, что она панически боится щекотки наш дорогой доктор Анатолий Львович выяснил на первом же осмотре и, вероятно, именно поэтому прописал ей трижды в день, по расписанию, этот самый циркулярный душ, заставляющий несчастную, почтенную женщину в течение десяти минут верещать и хихикать на все лады. Виктория Павловна легла в профилакторий вместе с мужем - печальным стареющим корейцем в больших роговых очках. И каждый раз, когда её душераздирающий смех заполнял гулкое пространство коридора, страдающий супруг выходил на балкончик курить, сокрушенно качая лысеющей головой.
Ровно через десять минут крики и визг прекратились. Алиса удовлетворенно кивнула, сделала чуть погромче телевизор и подтянула к себе ещё один стакан с подоконника.
- Вот теперь можно и за Рождество! - она одернула темно-синюю куртку от спортивного костюма и закинула ногу на ногу. - Приступим!
Однако, "приступить" нам не дали. Сначала раздался тихий и деликатный стук, потом дверь нашего номера приоткрылась, и в щелочку просунулась мокрая после душа голова Виктории Павловны.
- Ой, девочки, празднуете? - проговорила голова донельзя смущенным и как будто виноватым голосом. - А я подумала, может быть, просто телевизор смотрите - хотела с вами посидеть... Мой-то уснул уже: грустно, скучно. А ведь Рождество все-таки... Ну, раз вы отмечаете, то я тогда, конечно, пойду... Извините!
- Нет, отчего же? Проходите! - скучно предложила Алиса, пытаясь гостеприимно улыбаться. При этом во взгляде её, пустом и тоскливом, читалась одна-единственная мысль: "Эх, закрываться надо было! Теперь уже поздно с хвоста сбрасывать".
Виктории Павловне повторного приглашения не потребовалось. Радостно закудахтав что-то про молодежь, которой, конечно, скучно в профилактории со стариками, но что поделаешь, раз теперь даже молодые болеют, она вплыла в комнату, на ходу подсушивая руками темно-русые волосы, и уселась на стул рядом с холодильником. На несколько секунд повисла тягостная пауза, которую гостья же и прервала, радостно поинтересовавшись:
- Девчонки, к вам супружница нашего Шайдюка сегодня заходила? ("Шайдюк" - это фамилия нашего драгоценного Анатолия Львовича).. К нам заглянула: все честь по чести, с праздником поздравила!.. Только я вот все думаю: ну, зачем женщине старше сорока обесцвечиваться? Тем более, если волосенки и так жиденькие... А так, вроде, и костюм хорошенький, и сама стройненькая.
- Настоящий джигит всегда отличит горную лань от похудевшей коровы, флегматично заметила Алиса, вытряхивая содержимое пепельницы в пустой пакет из-под фисташек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120