- Ну так что? Пойду я, наверное, чай поставлю? - спросил он, с хрустом разминая плечевой сустав. - Мойва-то, кстати, у тебя вареная?..
Потом они пили на кухне чай и болтали. Катя тыкала пальцем в специально принесенный журнал со статьей о пингвинах и пыталась убедить Андрея в том, что его Знакомый - урод: пингвинов, дескать нельзя содержать в городских условиях, и, вообще, ни в каких нельзя - им и в зоопарках-то плохо.
С тезисом о том, что Знакомый - урод, Щурок охотно соглашался. Мойву обильно поливал майонезом, а кухонную дверь придерживал вытянутой ногой, сдерживая атаки жадного и настырного Птички.
Еще бывшая жена жаловалась на то, что летом в юридической консультации стало совсем мало народу. Работы нет. Та, которая есть - скучная. Чай пила малюсенькими глоточками. Розовая помада на её губах почти не смазалась.
- А я все о сегодняшних трупах думаю, - Андрей прислонился затылком к стене и посмотрел на пожелтевший потолок. - Странно все это как-то... Во-первых, топор. И на "заказуху" не тянет, и на маньяка почему-то не похоже... Во-вторых, какого лешего англичан на ночь глядя в подмосковные леса понесло? И, в-третьих, почему так? Почему его убили сразу, а её ещё несколько часов в подвале держали?
- Изнасиловали? - Катя когда-то училась на том же юрфаке, только на два курса младше, поэтому о таких делах говорила спокойно.
- Нет! В том-то и дело! Просто держали в подвале, а под утро убили... Вроде и не пытали, и не кололи ничем. Ладно бы чего-то от неё добиться хотели, так ведь, похоже, на то, что она всю ночь там одна просидела: ход прорыть пыталась, все ногти себе пообломала.
- Утром? Ты говоришь, её убили утром?
- Ну да, - он пожал плечами. - Официального заключения ещё нет, но Володька... Груздева, кстати, помнишь?
Она кивнула.
- ... Так вот Володька утверждает, что мужика грохнули приблизительно в половине одиннадцатого двенадцатого июля. А её уже тринадцатого, в половине седьмого.
- И что ещё интересного говорит товарищ Груздев?
- Относительно трупов?.. Да, ничего. Острым тяжелым предметом по голове. Его - по затылку, её - в лобную кость. К нему, наверное, сначала тоже спереди подошли: он рукой прикрыться пытался: часы расколотили. Потом уже сзади ударили.
- А часы, наверное, как раз на половине одиннадцатого и остановились? - Катя отставила чашку в сторону, двумя пальцами взяла из тарелки щепотку рассыпчатого творога, положила в рот.
- На двадцать двух часах двадцати семи минутах.
- Какое недоверие к следствию, в общем, и к группе экспертов-криминалистов, в частности! - она хмыкнула.
Андрей убрал ногу от двери, но Птичка, наверное, уже устал ломиться, поэтому на кухню вваливаться не стал:
- Ты что-то имеешь ввиду? Говори лучше сразу.
- А я и говорю. Вы там с Красовским оба с глубокого похмелья были или только он один? У тебя, ладно, зуб болел, и голова, соответственно, не соображала... Вас чему в университете столько лет учили?
- Кать, не задирайся лучше, а?
- Не задираюсь, успокойся! Наследственное право вспомни, которое и у нас, и у них - англо-саксов, в этом вопросе гласит одно и тоже. Ну, вспомни, вспомни!.. Она ведь ему законная, официальная жена?
- Елки! - удивленно и почти радостно воскликнул он.
- Палки! - привычно отозвалась она. - Да, ладно, на самом деле, тебе простительно. Это же я в консультации сижу: и днями и ночами почти одними наследственными делами занимаюсь... Естественно, она наследует после него только в том случае, если её смерть наступила хотя бы в следующих календарных сутках. Переваливает за двенадцать - и она уже наследница, не успело перевалить - значит, нет. Похоже на то, что часики специально расколотили, чтобы экспертиза, не дай Бог, со временем смерти не напутала. Пока тела найдут, пока суть да дело. Все-таки есть хоть маленькая да вероятность, что смерть англичанина припишут уже к тринадцатому июля...
- А резон? - Андрей ногтем указательного пальца отскреб от клеенки засохший соус. - Я понимаю, был бы смысл, если бы у неё алчных и кровожадных родственников имелось полтора миллиона. Тогда - да: она унаследовала все состояние за мужем, родственники унаследовали за ней. Но дело-то в том, что по предварительным данным, у неё только мать в Перми. Старая, больная женщина, ноги не двигаются. Ни братьев, ни сестер, ни теток, ни дядьев...
- Лучше скажи, в завещании что?
- В чьем?
- Хороший вопрос. И в её, и в мужнином.
- Не скажу... Не знаю потому что. Английскую сторону известили, запрос послали, но ответ, естественно, ещё не пришел.
- Если наследование по завещанию, а не по закону, тогда, может, это все и чепуха. Ну, то что я тебе здесь сейчас говорила, - Катя вздохнула. Вообще, иностранцы - люди аккуратные. Тем более, он, как ты говоришь, крупный бизнесмен. Странно, если бизнесмен - и без завещания. Не принято это у них.
Она сидела на табуретке очень прямая, с чуть выступающими на спине острыми лопатками. Ее профиль на фоне окна казался таким нежным. Однако, говорила Катя весьма жестко и разумно. Когда-то его это раздражало. Раздражало до зубовного скрежета.
Милая блондиночка с легкой, едва заметной горбинкой на носу - и холодные, взвешенные речи. "Ты не можешь до бесконечности... Ты не должен..." Особенно, когда они начинали "работать" в паре с Серегой Красовским. То, что всю жизнь прощалось Сереге, не простилось Кате...
"Я лучше знаю, что должен, и что могу", - тихо проговорил он как-то раз, шарахнув кулаком по косяку прямо над её головой. Катя собрала вещи в блестящую, застегивающуюся на "молнию" сумочку и ушла. Потом и она сказала "прости", и он сказал... Но было уже поздно.
Внизу запереливалась короткими пронзительными трелями сигнализация чьей-то машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111