Слишком! Знаешь, как-то очень подозрительно, что он ей рассказывает такие вещи, а потом вдруг оказывается невинным барашком в то время, как эта стервоза за его спиной действует-злодействует.
Лиля качала головой и не отнимала от лица ладоней, сложенных домиком:
- Я все понимаю. Все! Но ты бы, на моем месте, как к этому относилась? Ты бы вот так, запросто, поверила, что твой муж спокойно решил засадить тебя на пятнадцать лет?
- По-твоему, есть другое объяснение?
- Должно быть.
- А вот это ты уже гонишь полную дурь! Знаешь, я бы тебя поутешала в какой-нибудь другой ситуации, но не тогда, когда вопрос идет о жизни и смерти. Правде, Лилечка, надо смотреть в глаза... Была у вас особая любовь, когда вы женились?
Лиля судорожно повела плечами:
- Нет, не было.
- А потом вдруг откуда-то взялась? Ты мне это хочешь доказать, да? Нет, бывают, конечно, ситуации, когда женятся люди без любви, а потом чувства просыпаются. Но к вам с Бокаревым это, извини, не относится.
Она спросила "почему" автоматически, прекрасно зная, какой будет ответ.
- Потому! - Марина раздавила окурок о край блюдца. - Потому что окончание на "у"! Во-первых, эта его безумная страсть с Олесей, во-вторых его киношно слащавая рожа и твоя, прости, довольно обыкновенная. А в-третьих... Я бы ещё поняла, я бы поверила. А что? Всякое бывает. Иногда, вообще, баба страшнее ядерной войны, а мужик-красавец с неё пылинки сдувает. Но твой Бокарев - эгоист до мозга костей. Он никого, кроме себя, любить не способен. В принципе!
В комнате уже висело рваное облачно сизого дыма. Марина встала, подошла к окну, рывком распахнула форточку. Воздух не посвежел и стало, вроде бы, даже жарче. Лиля переползла в самый угол диванчика, подогнула под себя ноги.
- Значит, на работе по поводу той кражи - никто и ничего? - она потерла указательным пальцем переносицу. - Жалко. Я надеялась...
- И зря надеялась! Вообще, то что ты сейчас делаешь - дебилизм страшный! Я бы, на твоем месте, пошла в милицию и рассказала все, как было. Про бабу эту, про звонок, про то, что тебя заставили так одеться...
- И про Вадима? Про то, что он тогда этот сейф взломал?
- Господи! Да блеф это все чистой воды! А даже если и не блеф? У тебя ребенок на руках, тебе тюряга грозит, а ты все о Бокареве печешься. Взял он эти деньги - пусть сядет! Ему, поверь моей интуиции, есть за что сидеть.
Разговор снова пошел по замкнутому кругу. Лиля потянулась за чашкой и сделала пару глотков холодного уже чая. Ей почему-то мучительно захотелось сжать губами сигарету, чиркнуть зажигалкой, сощуриться от едкого дыма...
Когда-то, когда ей было шестнадцать лет, она попробовала курить. Просто поняла, что берегись - не берегись, до двадцати лет не доживешь все равно: давление ни к черту, врачи только головами качают. Купила в табачном отделе магазина болгарский "Опал" (ей продали без всяких оговорок, подумали, что для папы), в бакалее - спички. На третьей пачке все закончилось. Лиля узнала, что умерла девочка, с которой они регулярно путешествовали по больницам: начала вытирать в комнате пыль, упала в кресло и больше не встала...
Это было слишком реально и слишком страшно. Тетки на похоронах, куда она пошла, наплевав на все запреты матери, обсуждали и то, что мебель в комнате была импортная - вся сплошь полированная, и то как за какие-то полчаса, пока мать ходила в магазин, полностью посинела мертвая рука, судорожно сжимающая тряпку... Шуршащую целлофаном коричневую пачку "Опала" Лиля выкинула в тот же вечер и, давясь слезами, засела за брошюрку "Сердце, кровь, сосуды. Путь к здоровью". Больше курить она не пробовала...
- Эй, заснула? - Марина пару раз щелкнула пальцами у неё перед лицом. - Ну что я, по-твоему, глупости говорю?
- Нет, - она вздохнула. - Не глупости. Но теперь в милицию идти уже поздно. Эта история и с самого начала выглядела бы сказкой, а уж сейчас тем более. Мне просто никто не поверит... Не говоря уже о том, что я этого все равно не сделаю по другой причине.
- Отлич-чно! Не скажи ты последней фразы, я бы посчитала тебя здравомыслящим человеком. "Я не сделаю этого по другой причине"! Ах, я не предам Вадима! Тьфу! Противно слушать!
Лиля ощутила неясную тревогу, смутную, похожую на зарождающуюся в гнилом зубе боль. Вроде бы, Маринка не сказала ничего странного или настораживающего, и все же... "Здравомыслящим человеком"... "Я бы посчитала тебя здравомыслящим человеком"...
Она помотала головой, словно выбравшаяся из воды собака:
- Подожди, Марин! Давай сейчас не будем о моей дури...
- А о чем будем? О том, как тебе эту любовницу искать? Так и тут твоя дурь проявляется по полной программе. Ну, с чего ты взяла, что это кто-то из его бывших коллег? Только из того, что эта баба о краже заговорила? А тебе не приходило в голову помыслить логически. Пункт первый: почему он тогда подженился на тебе, а не на этой любовнице, если это кто-то из наших же девок? Пункт второй: с чего это любовь у них вспыхнула именно сейчас, если они уже тысячу лет друг друга знают? Не проще представить, что эта девка - кто-то из его новых сослуживиц, что он её, в конце концов, на улице снял, в кафе, в ресторане? Это же ты только, как клуша, дома сидишь, а Вадик, я так поняла, у тебя не скучает?
- Вадима давай в покое оставим?
Марина шумно выдохнула и, упершись руками в колени, поднялась. Поставила друг на друга пустые блюдца, сверху пристроила чашки.
- Да-а... С тобой каши не сваришь - только чокнешься! - Она взяла блюдца со стола, поправила волосы. - Сиди. Сейчас по второму кругу чайник включу и это все сполосну. А то крошки кругом: тараканы живо жрать придут.
Пока подруга, перекрывая шум льющейся из крана воды, гремела посудой на кухне, Лиля разглядывала комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111