И всемирный совет церквей со своим штабом в Женеве неустанно проповедуют экуменческие идеи, которые способствуют расколу в русской православной церкви, ослабляют ее плодотворное влияние на общество, одурманенное сионистской пропагандой, « уже не в состоянии разобраться, где правда, а где ложь, потому что наторенные в многовековой лжи бесы умеют искусно выдавать себя за ангелов, якобы только и пекущихся о благе народа. А на самом деле эти оборотни подобно вампирам пьют кровь доверчивых людей труда. Сегодня для прикрытия своей русофобской сущности, антирусского нутра они маскируются словами „Россия“, „русский“, а под этими масками скрываются матерые сионисты и их подлые, продажные лакеи. Посмотрите названия их газет: „Россия“, „Российская газета“, „Русский курьер“ — там русским духом и не пахло, их страницы пропитаны ядом русофобии, и русскому человеку, рядовому читателю, не так просто понять, что „Русский вестник“ и „Советская Россия“ — это вестники подлинной правды, а „Русский курьер“ — разносчик мерзкой лжи.
Обо всем этом владыка Хрисанф лишь смутно догадывался, но когда об этом доверительно заговорил митрополит, которому он беспредельно верил, у епископа Хрисанфа словно пелену сняли с глаз. Он понимал, что митрополит обладает большей информацией, знал о его необыкновенной способности анализа явлений и факторов, и потому все сказанное митрополитом он уже не подвергал сомнению. И личность Александра Меня, его деятельность как телеобозревателя своеобразного толкователя православия теперь ему виделась в ином свете. Он поразился, что мнение генерала и митрополита о Мене совпали. По указке иудеев глупые и наивные верующие христиане поставили небольшой крест на том месте, где покойный священник встретился со своим убийцей — у асфальтированной тропинки, идущей от платформы Семхоз до племптицезавода «Конкурсный». И не за свои собственные деньги вдова и сын убиенного решили выкупить у племптицезавода Дом культуры, чтобы открыть в нем «Центр Меня». У сионистов, как известно, денег куры не клюют, в то время как у куриного племзавода не хватает денег на содержание Дома культуры. До перестройки не только хватало, но и было в избытке.
В рождественские праздники владыка Хрисанф пригласил Алексея Петровича к себе в гости, при этом добавил, что желательно бы с генералом. Иванов позвонил Дмитрию Михеевичу, и тот охотно согласился: ему было интересно еще раз встретиться с епископом, который произвел на генерала приятное впечатление своей сдержанностью и благочестием.
Владыка Хрисанф жил в двухкомнатной кооперативной квартире, обставленной довольно скромно. В двадцатиметровой гостиной, где к приходу скульптора и генерала уже был накрыт стол на три персоны, сверкала игрушками и разноцветными лампочками нарядная елка. Глухую стену гостиной от пола до потолка занимали книжные полки. Солидная библиотека владыки состояла главным образом из художественной литературы — русской и зарубежной классики. Отдельная полка была отведена для поэзии. Епископ любил стихи, и сам пробовал свои силенки в этом литературном жанре, но в печать не предлагал. Из советских изданий выписывал «Русский вестник», «Независимую газету» и журнал «Слово». Последние номера этих изданий легли на журнальном столике рядом с телевизором и торшером. В углу под иконой за синим стеклом мерцал тихий огонек лампадки, и мягкий луч его трепетал на строгом лике Спасителя. На противоположной библиотеке стене между двух окон помещены две иконы в скромных окладах — Николы Мирликийского, по-народному — Угодника, особо почитаемого в русском православии, и преподобного Сергия Радонежского. На торцовой стене в изящной золоченой рамочке отлично выполненная репродукция рафаэлевской «Сикстинской мадонны».
Алексей Петрович, как и генерал, впервые были в доме владыки, и оба они, хотя и каждый по-своему, с любопытством разглядывали обстановку в квартире архиерея. В обстановке жилища, как в зеркале, отражается характер хозяина. Иванов знал о широком кругозоре епископа, о его пристрастии к поэзии и теперь воочию увидел истоки его эрудиции, глядя на богатую библиотеку. Дмитрий Михеевич обратил внимание на такие резко противоположные по своим позициям издания, как «Русский вестник» и «Независимая газета», и подумал: «Вот от чего у него каша в голове». Генерал считал, что, прикрывшись названием «независимая», чтобы придать себе видимость респектабельности и объективности, ловко впрыскивает в мозги даже грамотных, образованных читателей ядовитый вирус антикоммунизма и антисоветизма.
Алексей Петрович остановился перед лампадкой, с умилением глядя на голубой огонек. Сказал подошедшему к нему генералу:
— Как красиво.
— А взгляд у него суровый. Он, небось, думает и осуждает: «До какого позора докатились вы, русские люди? Антихристов приняли за пророков», — молвил генерал.
— Ты о чем? — не понял Иванов.
— Да я вот смотрю на Христа. Как же он мог позволить антихристу издеваться над православным людом?
— Это все за грехи наши, — отозвался владыка, услыхав их диалог. — Много мы грешили, от веры отступились. Потому и он отступился от нас. — И широким жестом в сторону стола пригласил: — Прошу вас, друзья. Отметим Рождество спасителя нашего.
Сегодня епископ Хрисанф, облаченный в белую рясу с панагией на широкой груди, выглядел внушительно и празднично. Просветленное лицо его сияло свежестью и здоровьем, в глазах светилась радость и благоденствие. Брошенные перед лампадкой реплики Алексея Петровича и Дмитрия Михеевича, а также замечание владыки «за грехи наши» послужили началом серьезного разговора за трапезой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101