– Я позвоню тебе завтра. – Девушка еще раз улыбнулась Луизе Фишер и медленно направилась к двери.
Брэзил протянул женщине бокал, поставил свое кресло прямо напротив нее и уселся.
– Ваша маленькая подружка очень вас любит, – заметила женщина.
Он с сомнением покачал головой:
– Она еще ребенок.
– Но ее отец, – продолжала Луиза, – он к вам относится плохо, да?
– Он просто чокнутый, – небрежно сказал Брэзил и вдруг задумался: – А может, это Робсон ему позвонил?
– Вы считаете, Робсон знает?
– В наших краях, – улыбнулся Брэзил, – все знают обо всех.
– Значит, вы и обо мне... – начала она.
Ее прервал стук в дверь – громоподобный стук, чуть не сорвавший дверь с петель. Дог вскочил и настороженно замер в стойке.
– Входите, – сказал Брэзил, коротко и хмуро улыбнувшись женщине, – не заперто.
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял человек среднего роста в блестящем черном прорезиненном плаще по самую щиколотку. Из-под полей низко надвинутой серой шляпы сверкали черные, слишком близко посаженные глаза. Бледный костлявый нос выдавался вперед над косматыми седыми усами и короткой бородкой. В руке человек сжимал палку из яблоневого дерева.
– Где моя дочь? – загремел человек. Голос у него был глубокий, мощный и звучный.
Лицо Брэзила походило на флегматичную маску.
– Привет, Грант, – сказал он. Человек шагнул вперед:
– Где моя дочь?
Дог заворчал и оскалил зубы. Луиза окликнула его:
– Франц!
Пес посмотрел на нее и слабо замахал хвостом.
– Эвелин здесь нет, – сказал Брэзил.
– Где она? – свирепо зыркнул на него Грант.
– Не знаю, – спокойно ответил Брэзил.
– Это ложь! – Грант обвел горящими глазами комнату. Костяшки пальцев, сжимавших палку, побелели. – Эвелин!
Луиза Фишер, улыбаясь, словно ярость бородача ее забавляла, заметила:
– Вы ошибаетесь, мистер Грант. Здесь нет никого, кроме нас.
Незваный гость презрительно стрельнул в нее бешеным глазом:
– Ах-ах! Проститутка подтверждает слова преступника!
Он зашагал к спальне и скрылся в ней.
– Видали? – улыбнулся Брэзил. – Он чокнутый. Он всегда так разговаривает – как герой плохого детектива.
Луиза улыбнулась ему в ответ:
– Главное – спокойствие.
– Я спокоен, – сухо отозвался он.
Грант, выйдя из спальни, протопал к задней двери, отворил ее и пропал из виду.
Брэзил осушил очередной бокал и поставил его на пол возле кресла.
– Погодите, когда он вернется, будет еще один фейерверк.
Бородач вернулся в комнату, молча прошел к передней двери, распахнул ее и, держась за щеколду рукой, яростно стукнул палкой об пол:
– В последний раз тебя предупреждаю: оставь мою дочку в покое! Больше я предупреждать не буду!
Он вышел вон, хлопнув дверью.
Брэзил с тяжелым вздохом покачал головой:
– Чокнутый. Абсолютно чокнутый.
– Он назвал меня проституткой, – сказала Луиза. – Что, все местные!..
Брэзил не слушал ее. Он вскочил с кресла и надел шляпу и плащ.
– Смотаюсь-ка я туда и погляжу, как у нее дела. Если она доберется до дома раньше его, все будет о'кей. Нора – это ее мачеха – о ней позаботится. Но если Эвелин не успеет... Я быстро! – И он скрылся через заднюю дверь.
Луиза Фишер сбросила лодочку с левой ноги и встала, пробуя перенести вес на больную ногу. Три осторожных шага убедили ее, что нога занемела, но к ходьбе вполне пригодна. Тут Луиза заметила, что руки у нее до сих пор в грязи, и отыскала рядом со спальней ванную комнату. Она довольно напевала себе под нос, пока умывалась, причесывалась и чистила платье, – но, не сумев найти ни пудры, ни губной помады, с досадой умолкла. Изучая свое отражение в большом зеркале, она услышала, как открывается с улицы дверь.
Лицо у нее просветлело.
– Я здесь! – крикнула она и вышла из спальни. На пороге стояли Робсон с Конроем.
– Вижу, что ты здесь, моя дорогая, – сказал Робсон, улыбаясь при виде ее изумления. Он был бледнее, чем раньше, и глаза у него остекленели, но в целом он не изменился. Зато Конроя, похоже, совсем развезло. Лицо раскраснелось, на губах застыла пьяная ухмылка.
К женщине вернулось самообладание.
– Чего вам нужно? – неприязненно спросила она.
Робсон окинул комнату взглядом:
– Где Брэзил?
– Чего вам нужно? – повторила Луиза.
Робсон посмотрел мимо нее на открытую дверь спальни, глумливо осклабился и направился туда. Когда он вышел из пустой спальни, Луиза презрительно усмехнулась ему в лицо. Конрой встал спиной к камину, возле которого лежал датский дог, и молча наблюдал за ними.
– Вот что, Луиза! – сказал Робсон. – Ты возвращаешься со мной домой.
– Нет, – отрезала она.
Он насмешливо покачал головой и шагнул вперед:
– Мне за мои денежки кое-что причитается!
Луиза отступила к столу и схватила бутылку виски за горлышко.
– Не прикасайся ко мне! – Голос ее, как и лицо, был исполнен холодной ярости.
Дог угрожающе заворчал.
Робсон скосился на собаку, потом на Конроя, подмигнул ему и вновь уставился на женщину.
Конрой спокойно – так, что ни женщина, ни собака не успели испугаться, – залез правой рукой в карман пальто, вытащил черный пистолет, приставил дуло к уху дога и выстрелил. Пес попытался прыгнуть, но упал на бок и слабо засучил лапами. Конрой, глупо улыбаясь, сунул пистолет в карман.
При звуке выстрела Луиза Фишер развернулась и с воплем замахнулась бутылкой, собираясь швырнуть ее в Конроя. Но Робсон поймал ее запястье одной рукой, а другой вырвал бутылку, приговаривая с усмешкой:
– Нет, нет, радость моя.
Он поставил бутылку на стол, но руку Луизы не отпустил. Пес перестал дергать лапами и замер.
– Вот и ладно, – сказал Робсон. – Теперь ты готова идти?
Луиза не сделала попытки освободить запястье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16