Прижми меня по-настоящему!" Вот я обрадовался!..
- Михаил Иванович, а вы были стеснительным?
- Всегда. Мне даже говорят: "Михал Иваныч, у вас два недостатка: вы не смогли преодолеть свою природную российскую стеснительность и не стали циником". Я считаю, что это не только недостатки, но и достоинства.
- У вас, наверное, и к женщинам свой, "пуговкинский" подход?
- Подход всегда находили они. Я однолюб. Я женат всего лишь в третий раз - и, по-моему, это лебединая песня - в то время как Элизабет Тейлор состояла в браке восемь раз. А к женщинам я отношусь, как к зрителям. С нежностью и вниманием.
- Вы владеете секретами мужского обаяния?
- Прежде всего, надо быть тактичным. Быть в буквальном смысле дипломатом. Есть, правда, такие женщины, которых надо атаковать, но я с ними не встречался. Мне везло. Кстати, в кино я практически не снимался в любовных сценах. Впервые поцеловался с Тамарой Носовой в "Свадьбе в Малиновке", а потом все время спрашивал у режиссера: "Ну как?" На что услышал ответ: "Такое впечатление, Миша, что ты этим занимаешься всю жизнь".
- Многие ваши коллеги всю свою жизнь связали с театром, а вы ушли в кино. Не жалеете?
- Я работал в Театре имени Ленинского комсомола восемь лет: с 1950 по 1958 год. Я играл в "Первой Конной" буденновского солдата, в "Вишневом саде" - лакея Яшку. Играл в пьесах "Доброе имя", "Первая симфония" - всего в девяти спектаклях. В канун юбилея театра меня попросили прислать снимки и кое-какие данные о себе - вроде какой-то буклет собирали. А потом встал вопрос выбора. По своему характеру я не умею перебегать направо-налево. Я завидую тем артистам, которые сегодня здесь выступают, вечером - на телевидении, завтра - в антрепризе играют, послезавтра - на съемках. И я выбрал кинематограф. И, как в какой-то песне поется, "я ничуть об этом не жалею".
- А вас никогда не ассоциировали с вашими персонажами, - что вы такой же веселый, компанейский, плясун и балагур?
- Конечно! Без этого, по-моему, ни один артист не обходится. Но мне почему-то всегда доставалось за моих так называемых отрицательных героев. Взять, к примеру, последние мои работы на телевидении. В картине "Цирк приехал" я поджег этот самый цирк-шапито, чем настроил против себя все детское население. И наутро после премьеры фильма я отправился в магазинчик за продуктами. Расплатившись, отхожу от кассы и слышу: "Сдачу возьми, поджигатель!"
Но был случай еще интересней. На съемках многосерийного фильма "Визит к Минотавру" я оказался в Бутырской тюрьме - по сюжету моего героя ведут на допрос. Стою у стеночки без ремня, руки за спиной - все, как положено - жду начала съемок, наблюдаю за проходящими мимо меня заключенными. Все меня узнают, здороваются. И вдруг один из них останавливается и восклицает: "Ну, наконец-то и Пуговкин с нами!"
- От вас постоянно ждешь веселой байки, остроумной шутки. Вы от этого не устаете?
- На самом деле я веду себя совершенно по-другому. У меня нет задачи рассмешить. На своих творческих встречах я рассказываю о жизни, о работе в кино, на сцене, а в зале - хохот. Это уже другое дело. Но все равно я не смешу, я просто рассказываю о жизни.
- У ваших киногероев, я заметил, даже фамилии смешные: Пирожков, Кнопкин, Ложкин, Кукушкин, Горбушкин...
- Это, наверное, исходило от моей фамилии. Она не очень-то отличается от этих.
- А ваши многочисленные бытовые герои - завхозы, прорабы, чиновники они откуда? Все из реальной жизни? Подсмотренные?
- Конечно. Бытовые роли начались, пожалуй, с картины "Солдат Иван Бровкин". Я сыграл бывшего матроса Захара Силыча с тоже смешной фамилией Перышкин. Что-то наблюдал, читал, у кого-то спрашивал - собирал. Часто помогает оформление, особенно в сказках. Когда надевают корону, костюм сказочный - ты уже не Пуговкин, а немножко другой человек.
- Да, в образах сказочных русских царей вы неплохо смотрелись!
- Это не совсем моя стихия, но я сказки очень любил. Когда их снимал Александр Роу, я несколько раз прикоснулся к этому делу, и мне понравилось. Актер должен обладать необыкновенной фантазией, уметь погружаться в неведомый для себя мир, возвращаться в детство - не впадать, конечно, а возвращаться. Роу артистов так отмечал - если ты хорошо сыграл сцену, он говорил реквизиторше: "Луиза, налейте Михал Иванычу чайку". Так как он был заядлым чаевником, то считал, что таким образом он поощрял артиста. И как-то раз за чаем он мне сказал: "Михал Иваныч, а у вас разбойники лучше получаются!" Я ответил: "Александр Артурович, дело в том, что с разбойниками я встречался лично. Я их и сейчас вижу на улице. А о царях я знаю только благодаря литературе".
- От чего же вы отталкивались, играя царей? Ведь, насколько я знаю, Роу с артистами особо не возился, не разъяснял. Ставил задачу - и вперед!
- Видимо, подталкивало исконно русское начало, которое сидит в том же царе из "Варвары-красы..." или сказки "Огонь, вода и медные трубы". А российскому началу присущ где-то даже гротесковый юмор. Наверное, вот это решало.
- Вам и в жизни надели корону.
- Да. В Адлере был актерский кинофестиваль, и мои коллеги присвоили мне звание Короля кинокомедии. Вы знаете, это очень дорого, когда коллеги тебя признают. Для артиста это большое дело.
- Опять же мы возвращаемся к тому, что вся ваша творческая биография связана с юмором, с комедией. А на войне шутка спасала?
- Я ведь из того поколения человек, которое воспитали так: после объявления войны мы все пришли в военкомат и добровольно ушли на фронт. 1941-1942 годы - это Ельня, Смоленск, Вязьма - там было не до юмора и не до шуток, к сожалению. Юмор ко мне стал приходить в жизни позднее. Вот, например, Владимир Басов снимал первую свою картину "Школа мужества", я был около съемок веселым человеком, таким разбитным, говорливым, с юмором, "подковыривал кого-то", шутил.
1 2 3 4 5