Когда-то давно на этой спине не было живого места, она была одной сплошной раной. Его жестоко секли. В некоторых местах удары приходились на одно и то же место, кромсая кожу и разрывая плоть. Теперь там были бесформенные уродливые шрамы, которые никогда не изгладятся. Он почувствовал, что я смотрю на него.
– Это плети. Красные мундиры пороли дважды за неделю. Они были бы рады выпороть меня дважды в день, но побоялись, что я умру. А истязать труп не слишком интересно.
– Кому вообще может прийти такое в голову?!
– Тот, кто содрал с меня кожу, наслаждался этим. Его зовут капитан Рэндалл.
– Рэндалл? – воскликнула я громче, чем следовало бы.
– Ты знаешь его? – В голосе Джейми зазвучало подозрение.
– Нет, но я знала когда-то давно человека с таким именем. Вряд ли это тот же человек. Это было далеко отсюда и почти что в другой жизни, – поспешила я отвести от себя подозрения в личном знакомстве с очаровательным капитаном.
Я засуетилась у кастрюльки с травяным отваром, чтобы скрыть нервную дрожь. Человек, встреченный мной в ночном лесу и пытавшийся меня изнасиловать, был способен на все. И именно он оказался далеким предком человека, которого я когда-то страстно любила. Того человека, к которому я хотела вернуться сейчас больше всего на свете.
– За что? – спросила я хриплым голосом, продолжая промывать рану. Вопрос был бестактным. На секунду его лицо окаменело, но он ответил мне все в той же своей манере:
– За неповиновение, за попытку бегства и за кражу.. Так сказали англичане.
– Да ты опасный тип!
– Я настоящий преступник. Не советую тебе оставаться со мной наедине.
Он был недалек от истины. Даже сейчас, израненный и уставший, с красными глазами после бессонной ночи, он был готов снова драться и снова убивать, если это потребуется. И все же я чувствовала себя в безопасности.
– Что такое «неповиновение»? – спросила я, чтобы отвлечь его от боли и узнать побольше о капитане Рэндалле.
– Неповиновение – это то, что англичанам заблагорассудится так назвать. В моем случае попытка спасти свой дом и родных. Англичане ввели новый налог. Мы должны были отдать в форт Уильямс часть скота и припасов и еще выплатить довольно большую сумму. Никто не торопился отдавать англичанам последнее. И тогда появились солдаты. Небольшими группами они обходили дома, сгружая на повозки все, что удавалось добыть. Они грабили, а не собирали налог. Однажды моего отца не было, он пошел на похороны своего друга, а я вернулся поздно. Дома оставались сестра и две служанки. Еще с дороги я услышал крики сестры. Я бросился в дом. Там орудовали солдаты. Их было пятеро. Служанки прятались на чердаке. Платье моей сестры было порвано, а у одного из солдат на лице красовались свежие царапины.
– Боже мой, – тихо сказала я.
– Я уже почти справился со всеми пятерыми, двое лежали на полу без сознания, одного я вышвырнул в окно, но вдруг вошел капитан Рэндалл и приставил пистолет к голове Мэгги. Меня схватили и привязали к воротам. Рэндалл выхватил свою саблю и плашмя ударил ею меня по спине. Удар был сильным, но долго бить меня с той же силой он бы не смог. Поэтому я крикнул Мэгги, что мне не больно.
Он говорил медленно, полузакрыв глаза, и я поняла, что от боли и усталости он впал в нечто вроде гипнотического транса. Наверное, он забыл о моем присутствии.
– Тогда Рэндалл приставил нож к моему горлу и предложил Мэгги выбрать: или она пойдет с ним наверх, или он пустит мне кровь. Острие проткнуло мою кожу. Я видел лезвие ножа у своего лица, я видел, как падают капли моей крови в пыль, но я снова крикнул ей, что предпочту умереть, чем видеть ее обесчещенной этим ублюдком. Ее держали за моей спиной, я не мог ее видеть. Она пошла с ним.
Он замолчал, будто бы задремал на несколько минут.
– Что было потом? – Наверное, мне не следовало ничего говорить. Я совершала одну бестактность за другой. Он очнулся.
– Потом я пришел в себя в фургоне, набитом цыплятами, в котором меня везли в форт Уильямс. Сестру я не видел с тех пор и не знаю, что с ней сейчас. Дугал сказал мне, что у нее был ребенок… от Рэндалла.
– Это ужасно!
– Да уж, цыплята – не лучшая компания для дальнего путешествия.
Он неожиданно рассмеялся. Минутный сон снял тень усталости с его лица. Он понял, что перевязка закончена, и попытался подвигать плечом и рукой.
– Даже не думай этого делать! Сейчас я привяжу ее к твоему боку, тогда тебе не удастся испортить мою работу.
Больше он не говорил. Я помогла ему одеться, чувствуя странную неловкость. Мы были чужими друг другу, и все-таки между нами возникла близость. То, что нас объединяло, теперь ушло. Закончилось изматывающее путешествие, когда мы тесно прижимались друг к другу, чтобы спастись от пронизывающего ветра. Закончилась его история, которую он рассказал с неожиданной откровенностью. Закончились доверительные отношения, связывавшие врача и пациента. Молча мы выпили почти остывший бульон и съели хлеб, принесенный миссис Скотт. Мои глаза слипались от тепла и сытости.
– Тебе нужно поспать, – сказал он мягко, – ты ужасно выглядишь.
– Я устала. Господи, как же я устала…
Больше суток я не спала, не ела, мерзла и мокла под весенним дождем и к тому же все время попадала в разнообразные передряги. Мое тело требовало отдыха, а разум – определенности. У меня снова задрожали губы, в горле стоял комок, стало трудно дышать. Я отвернулась, чтобы Джейми ничего не заметил, но было поздно.
– Что с тобой? – Он взял меня за руку, заглядывая в лицо.
И тут я зарыдала, уже не в первый раз за сегодняшний день. Я совершенно не выношу жалости. Чем больше меня утешают, тем больше я плачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87