Тот взял ожерелье, вгляделся в него и воскликнул:
– Этот жемчуг я подарил Эллен Маккензи в день ее свадьбы! Как он попал к вам?
– Он принадлежал моему мужу, а теперь принадлежит мне.
– Так ваш Джейми – сын Эллен?!
Муртаг, внимательно смотревший на хозяина дома, сказал сквозь зубы:
– Так, значит, я действительно видел тебя двадцать лет назад в замке Тибервелл. Я помню, ты приносил присягу Фергюсу Маккензи. Не пора ли подтвердить твою верность?
– Я помог бы сыну Эллен Маккензи, – отрезал сэр Бартоломью, – но не ради присяги, а во имя ее памяти. Мне не нужны ваши деньги, сударыня. Но боюсь, я мало что могу сделать.
– Может, нужно просто пойти к сэру Томпсону и сообщить ему о том, что творит капитан Рэндалл? – предложила я.
– Это серьезное обвинение, – возразил сэр Бартоломью. – Сэр Томпсон имеет право спросить, откуда получены такие сведения. И что я ему отвечу? Что вы, прогуливаясь по тюремным коридорам, ненароком заглянули на огонек к капитану Рэндаллу?
– Предварительно убив пару солдат, – мрачно закончила я. – Что же делать?
– Даже если Томпсон поверит в это обвинение и не будет задавать вопросов, – сказал Муртаг, – приговор не отменят. Рэндалл будет наказан, а Джейми повешен.
Мы погрузились в тягостное молчание. Хозяин дома предложил выпить виски, и мы не стали отказываться. Я с удовольствием отхлебнула пару глотков и почувствовала, что в моих жилах снова побежала кровь. Пациент скорее жив, чем мертв, решила я. В гостиную неслышными шагами спустилась жена сэра Бартоломью. Она куталась во что-то длинное, широкое и светлое и была похожа на привидение. Должно быть, ее разбудили наши голоса.
– Что случилось, Барти? У нас гости? – спросила она, с интересом разглядывая нас с Муртагом. – Может, ты нас представишь?
– С удовольствием, – отозвался ее супруг, усмехнувшись. – Госпожа Алиса Фэрбенкс, моя жена. А это господа Фрэйзер, жена заключенного Джеймса Фрэйзера, которого завтра утром должны повесить, и один из его людей, чьего имени я не имею чести знать.
– Приятно познакомиться, – виновато сказали мы с Муртагом. Нас трудно было принять за респектабельных посетителей.
– Так-так, – сказала Алиса Фэрбенкс, усаживаясь в кресло.
Она производила впечатление пожилой женщины и выглядела старше своего мужа, хотя ей было, должно быть, лет сорок. Я все еще не могла привыкнуть к тому, что люди здесь рано старятся. Время не пощадило и Алису Фэрбенкс, оставив морщины на ее лице и седину в волосах. Высокая и худощавая, она держалась как настоящая благородная дама, которых описывают в романах из английской жизни. Когда они с мужем сидели рядом, их фигуры представляли странный контраст. Громоздкий, немного неуклюжий шотландец сэр Бартоломью с пышной взъерошенной шевелюрой и зычным голосом – и его сдержанная, изящная жена-англичанка.
– Видишь ли, дорогая, – начал оправдываться сэр Бартоломью, и я тут же поняла, кто в доме главный, – я вижу их впервые в жизни, так же, как и ты.
– И все же мы встречались, – вставил Муртаг, – двадцать лет назад…
Сэр Бартоломью посмотрел на него с такой недвусмысленной угрозой, что Муртаг замолк и залпом допил виски.
– Послушайте, – сказала я, теряя терпение, – пока мы тут с вами мило беседуем, мой муж находится в руках у Рэндалла, и я не знаю, жив ли он еще. Я должна поблагодарить вас за гостеприимство и…
– Не торопитесь, моя милая, – остановила меня Алиса. – Ведь вы хотите вытащить вашего мужа из тюрьмы?
– Ну разумеется, – я растерялась. – Но сэр Бартоломью не слишком хочет мне помочь.
– Я не могу помогать женам всех преступников! – воскликнул сэр Бартоломью. – Вы обманным путем проникли в тюрьму, украли ключи, убили караульного…
– Двоих, – перебила я. – И я убью еше десяток, чтобы спасти Джейми. К тому же он не преступник. Он ни в чем не виноват. Обвинение ложное. У Рэндалла личные счеты с моим мужем.
– Послушай, Барти, – произнесла Алиса Фэрбенкс, – если бы ты попал в тюрьму по ложному обвинению, я сделала бы то же самое, чтобы спасти тебя. Мы должны помочь этой молодой леди.
– Ну конечно, дорогая, но как? – Сэр Бартоломью с облегчением переложил ответственность на плечи своей жены.
– Ты немедленно пойдешь к сэру Томпсону и скажешь ему, что у тебя украли коня, лучшего жеребца, которого ты готовишь к скачкам.
– Но… дорогая… – заикнулся было сэр Барти.
– Скажешь, что неделю назад тебе предлагали за него огромные деньги, но ты отказался, – продолжала Алиса, не обращая на него внимания. – А сегодня жеребец пропал, и следы привели тебя прямо к зданию тюрьмы. Скажи, что подозреваешь, чьих рук это дело. Ты должен выглядеть возмущенным и обвинить сэра Томпсона в том, что он попустительствует конокрадам. А ты, – обратилась она к Муртагу, – отправляешься на конюшню, сэр Барти предупредит конюха. Вороной жеребец. Он с характером, так что поласковее с ним.
Алиса распоряжалась с уверенностью настоящей офицерской жены, сопровождавшей мужа в походах и немало повидавшей. Муртаг слушал ее, кивая, и угрюмое ожесточение на его лице сменилось спокойной решимостью. Теперь Муртаг знал, что делать. У нас был план. И пусть это самый отчаянный и безнадежный план на свете, но мы должны попытаться. Бездействие было для нас одинаково мучительным.
Сэр Барти был отправлен к начальнику тюрьмы, Муртаг – на конюшню красть жеребца, а мы с Алисой остались ждать.
– Вы вся в крови, – сказала она, приматриваясь ко мне. – Я осмотрю ваши раны.
– Я не ранена, это кровь того волка, – успокоила я ее. – В память о нашей встрече на мне осталось несколько царапин и крупных синяков. Пожалуй, царапины нужно продезинфицировать… то есть промыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87