Теперь он смотрел на меня пристально и внимательно.– В качестве кого: гостя, друга, любовника или мужа?Отложила ложку и переплела пальцы на столе.– С удовольствием дала бы клятву: в болезни и здравии, в горе и радости, пока смерть не разлучит нас. Но…– Но при одном-единственном условии: если бы я был человеком…Опустила голову. Как же это все несправедливо.– А кто сделал тебя вампиром?– Никто. Я таким родился.– Не может быть! Так не бывает! Никогда не слышала о таком.– Бывает. И называемся мы врожденными вампирами. Так сказать – элита.Поэтому ты – Мастер. Грустно. В душе неотвратимая пустота. Полнейшая безысходность, от которой все тускнеет и меркнет. Жизнь если и не теряет смысла, то становится примитивной и безрадостной. И что больнее – знать, что мы не можем быть вместе, потому что живое и мертвое несовместимо, или оставаться в неведении, думая, что просто ему не нужна. Наверное, именно к такому решению приходили все те женщины, которых он держал на расстоянии. Какое мне дело до них до всех! Мне-то что делать? Отбросить все страхи и сомнения и полностью отдаться своему чувству или прислушаться к голосу разума? Тогда как же Рей? Как ему все объяснить, во всем признаться? В столовую вбежал Рей, за ним вошла Лора.– Мама, ты уже проснулась, а мы читали книжку!– Мисс О'Коннол, звонил ваш сосед, композитор Тьере Камаго. Он волновался, все ли в порядке с вашим сыном, и восхищался гостем.– Я поблагодарю его за беспокойство.– Мама, можно мы пойдем на пляж, мы же оставили там мои игрушки?– Конечно, милый. Лора, пожалуйста, посмотрите за ним.– Не беспокойтесь, все будет в порядке, – она немного растеряна. – И позвольте вам напомнить, что завтра Рея пригласили на детский праздник.Морис смотрел на Рея. Случайно перехватила его взгляд, и холодная судорога пробежала по позвоночнику. Приглядевшись, поняла, что мои самые страшные подозрения совсем не обоснованны. Это были простые глаза, человеческие. В них отражался не черный неуправляемый голод, не вожделение от запаха сладкой детской крови, – я где-то читала, что у детей самая вкусная кровь, – нет. В них сквозила грусть от нерастраченной нежности, которая копилась в этом получеловеке годами, тоска какой-то невозвратимой потери. И что-то еще, неуловимое, ускользающее, но человеческое, настоящее, живое. Никаких полу… Человек. Как странно, чем больше я узнаю Мориса, тем больше вопросов у меня возникает. А ответов на них по-прежнему нет. Он не сказал, что не останется. Какая разница – в качестве кого! Это все не так важно в конце концов. Но и уходить от реальности тоже нельзя. От нее все равно никуда не скрыться. Жизнь состоит из мелочей, а мелочи множатся с невероятной скоростью, превращаясь в огромный ледяной ком, крушащий все на своем пути. Нельзя допустить, чтобы он раздавил и меня. Что произошло с твоей жизнью, Глен! Только одно: мне никогда уже не отделаться от этого призрака, от этого наваждения по имени Морис Балантен. Либо он, либо никто другой. Решать только мне. Он ясно дал мне понять о своих чувствах еще там, в Дак-Сити. И если я похороню свою любовь, а именно так и будет, то до конца своих дней останусь одинокой.Тем временем Рей убежал по своим неотложным делам, Лора ушла за ним, я только слышала, как хлопнула входная дверь. Мы по-прежнему сидим за столом, молчаливые, погруженные в свои безрадостные мысли. Тягостная тишина нависает над нами. Но говорить не хочется. Снова пробежал Рей, что-то пробормотав наспех. Я только безотчетно киваю, даже не вслушиваясь в его слова. Мне зябко и одиноко. Мы переходим в погруженную во мрак гостиную и продолжаем молчать, попивая кофе заботливо принесенный Лорой.Опять прибежал Рей. Остановился в нерешительности, переводя взгляд своих небесно-голубых глаз с Мориса на меня. Приглушенный свет отбрасывает неясные тени. Кто его зажег?– Мамочка, – Рей протягивает мне альбом для рисования, – посмотри, что я нарисовал.Размазанная по листу акварель переливалась мыслимым и немыслимым разноцветьем.Морис заговорил первым:– Какое красивое у тебя получилось море. Бушующее, воинственное. А там, вдали, у самого горизонта, маленькая лодочка под парусом борется с волнами. – Рей мгновенно переместился к Балантену, подсовывая ему листок к самому лицу. – А в лодке кто? Ты? Мама? Нет, рыбаки. Они мужественно сражаются с неизвестно откуда набросившимся на них штормом. Забыв про улов, они хотят только одного – выбраться на берег. Кто окажется сильнее: человек или стихия? Кто победит в этой неравной борьбе?– Это же целая сказка получается! – воскликнул Рей.– Их спасут. Сейчас я нарисую.Громкое топанье затихает в глубине дома. Я таращусь на Мориса, словно он на моих глазах покрылся цветами. Вот этого я никак не ожидала! Он налаживает контакт с моим сыном. Что все это значит? 5 – Хороший мальчик. А знаешь, что самое парадоксальное? Мои папа и мама до самого конца не утратили человеческой сущности. Они были похожи на большинство родителей в мире и очень переживали, что у них никогда не будет внуков. Смешно, правда? Миссис Балантен однажды даже устроилась няней в одну многодетную семью, чтобы вволю навозиться с чужими малышами. Отец не препятствовал, хотя и волновался за последствия. Разумеется, все обошлось без эксцессов. Армелина Балантен была образцом для подражания. В основном благодаря ей мне удалось укротить силу, которой я был одержим с самого рождения. Она была основательницей целой науки, называемой вампирология. У нее есть ученики и последователи. Не могу похвастаться, что являюсь одним из ярых продолжателей ее дела. Сначала я был слишком легкомысленным, а потом увлекся более глобальными доктринами и догмами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69