— Из-за лосьона?
— Я серьезно. И я не собираюсь отвечать ни на один ваш вопрос без своего адвоката.
— Итак, пользуясь Пятой поправкой, вы намерены хранить молчание по поводу моего лосьона? — пошутил он.
Джиллиан вздохнула, тоже скрестила руки на груди и строго посмотрела на него:
— У меня сегодня нелегкий день, сержант. У вас нет на примете какой-нибудь другой женщины, чтобы действовать ей на нервы?
— По правде сказать, нет.
— Сестры, жены, подруги?
— Сестры у меня никогда не было, и жены тоже больше нет.
— Позвольте высказать догадку: очевидно, она перестала считать вас крутым.
— Нет. Она умерла.
Тут Джиллиан наконец умолкла, поперхнувшись. Гриффин застиг ее врасплох. Лицо ее выразило замешательство, и, пожалуй, в глазах промелькнула грусть. Затем оно снова стало злым. Джиллиан Хейз не любила, когда ее застигали врасплох.
— Думаю, этот разговор неуместен, — коротко сказала она.
— Не я начал его.
— Нет, вы. Вы снова появились после того, как мы сегодня уже выставили вас вон.
— Да, но ответьте мне честно: могли бы вы спокойно засыпать по ночам, зная, что офицера полиции штата, работающего над вашим делом, с легкостью выставляют вон три женщины?
Джиллиан сердито нахмурилась, но еще больше смутилась, судя по нервному, неспокойному выражению ее лица. «Занятно, — подумал Гриффин, — когда она злится, ее глаза приобретают золотистый оттенок, а когда нервничает — становятся карими. Интересно, а когда грустит? Или, к примеру, строит козни против человека, убившего ее младшую сестру?»
— Вы тоскуете по ней, не правда ли? — спросил он уже мягче.
Ее натянутый голос сохранял холодную чопорность, но по крайней мере она ответила:
— Полагаю, это само собой разумеется.
— Я потерял жену два года назад. Рак. До сих пор не могу свыкнуться с этим.
— Рак — это страшно. — Джиллиан обхватила себя руками и отвернулась. Ей было действительно больно. Об этом свидетельствовала каждая линия ее тела, не важно, хотела она этого или нет.
— Я ненавидел ее болезнь, — продолжал Гриффин. — Потом стал ненавидеть докторов, неспособных ей помочь. Я ненавидел химиотерапию, которая унесла ее силы. Ненавидел больницы, пахнущие стерильной смертью. Ненавидел Бога, который дал мне любимую женщину, а потом отнял.
Джиллиан наконец посмотрела на него:
— И будь у вас мощная винтовка, вы бы тоже попытались убить болезнь. Не это ли вы хотите сказать?
Фитц прав. Она отнюдь не дура.
— Что-то вроде того, — небрежно бросил Гриффин.
Она покачала головой:
— Я сочувствую вам в вашей утрате. Мне жаль всех людей, теряющих тех, кого любят. Но не пытайтесь манипулировать моими чувствами, сержант. Не считайте, что поскольку вы сами изведали потерю, то можете проникнуть в мою душу.
— Ваше горе какое-то особенное?
— Горе любого человека особенное.
Теперь отвернулся Гриффин. Она была права, и ему стало стыдно.
— Вы уверены, что на вас и вашу сестру напал именно Эдди Комо? — спросил он.
— Уверена.
— И к вам никогда, ни на минуту, не закрадывалось сомнение?
— Никогда.
— Но почему? — Гриффин посмотрел ей в глаза. — Сомнения свойственны каждому.
— Голос, — твердо ответила Джиллиан.
— Голос?
— Когда этот человек набросился на меня, он говорил. Хотя я и не видела его глаз, но отлично слышала голос. И этот голос не имел явных расхождений с голосом Эдди Комо.
— Не имел явных расхождений? — Бровь Гриффина взлетела кверху. В следующий момент он ухватил суть. — Они проводили процедуру опознания Эдди по голосу?
Джиллиан бросила на него угрюмый взгляд.
— Конечно.
— Только с вами?
— Нет, и с Кэрол тоже, — еще неохотнее ответила она.
— И что же было не так, мисс Хейз?
— Я же сказала, что расхождений не было. Это означает полное соответствие.
— Чушь! Отсутствие явных расхождений — это еще не свидетельство положительной идентификации. Вы ведь не опознали его с абсолютной точностью, не так ли?
— Мы свели число подозреваемых к двум — к нему и еще к одному парню.
— Да, другими словами, идентификация не была абсолютной. — Гриффин задумчиво качнулся на каблуках. Это возбудило его любопытство.
Джиллиан, однако, ожесточенно замотала головой.
— Абсолютная идентификация — всего-навсего юридическая формулировка. Это, образно говоря, то, что в документах приписывают внизу мелким шрифтом. Что же касается нас с Кэрол, то мы, стоя в затемненной комнате, прослушали речь шестерых парней и выделили Эдди из этого букета. Взгляните на это под таким углом. Мы были убеждены, что ни один из четверых определенно не являлся Насильником из Колледж-Хилла. Но Эдди не вошел в их число.
— Что называется, юридически нулевой вариант, — задумчиво проговорил Гриффин. — Вы не можете использовать голосовую идентификацию как аргумент в суде, потому что фактически не установили личность, но защита также не позволит себе поднять этот вопрос, потому что тогда вы — как только что это и сделали — возразите, что методом исключения определенно вышли на Эдди. И тут мы снова возвращаемся к ДНК, которая перетягивает чашу весов.
Джиллиан с любопытством смотрела на него, причем выражение ее лица на сей раз было не столь закоснело-упрямым.
— Вы говорите об этом как о чем-то плохом. До сих пор я полагала, что улика в виде ДНК очень надежная вещь.
— Да, в общем и целом.
— В общем и целом?
— Вы когда-нибудь встречались с подружкой Эдди? — сменил тему Гриффин. — Когда-нибудь общались с Таней Клемент?
Джиллиан помедлила чуть дольше, чем требовалось.
— Я... не помню точно.
— Не помните?
Она вздохнула:
— Фитц излагал вам свою версию о том, что именно Таня переадресовывала телефонные звонки Эдди на наши домашние номера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158