Миссис Рэнкин, разумеется, нашла достаточно дел, чтобы Энди могла работать под прикрытием, пока ее не вынесут на носилках. Старуха просто написала от руки список, в котором девушка должна была отмечать каждый пункт, прежде чем перейти к следующему. Ко второй половине дня Энди подмела кладовку, выстирала ящик пеленок и погладила целую стойку платьев.
Самую неприятную работу она отложила под конец — пришивать отлетевшие блестки на бывшее в употреблении свадебное платье. Интересно, что случилось с женщиной, носившей это платье, почему она продала его? Возможно, денежные проблемы. Или развод. А может быть, оно ей просто не нравилось. Энди сама несколько недель ходила по магазинам, выбирая платье, — в основном чтобы доставить удовольствие матери. То, которое понравилось Энди, на мамин вкус было слишком сексуальным. То, которое сначала выбрала мама, было слишком уж традиционным. Они остановились на атласе и кружевах за тысячу долларов. Теперь эта красота скомкана и валяется в платяном шкафу, куда Энди зашвырнула платье после того, как примчалась домой из церкви и выпуталась из него.
Звякнул колокольчик на двери. Вошла покупательница, принеся с собой поток холодного воздуха. Энди подняла голову. День был довольно скучный, но она собиралась замечать и запоминать всех, кто заходит в магазин.
На первый взгляд эта женщина была похожа на всех прочих, кто приходил и уходил сегодня. Одежда чистая, но старая. И многослойная, как у человека, много времени проводящего на улице или в плохо отапливаемом доме. Лицо без улыбки, да и вообще без всякого выражения.
Покупательница направилась прямо к свитерам, которые Энди складывала утром. Она двигалась очень элегантно — или как человек, который когда-то был элегантным. А вот внешний вид ни о чем подобном не свидетельствовал. Короткие, небрежно остриженные волосы. Ни макияжа, ни маникюра. Лицо загорелое и обветренное, как у рабочего эмигранта. Уши проколоты, но серег нет, как и вообще украшений. Все в женщине было функционально без излишков. И однако, она чем-то отличалась от остальных, казалась здесь странно неуместной.
Энди встала со стула и пошла к посетительнице. Хотела предложить помочь, может быть, завязать разговор. Из всех сегодняшних посетителей эта была самой интригующей.
— Убирайся! — закричала миссис Рэнкин.
Энди застыла. Грозная старуха стояла в нескольких шагах позади нее. Посетительница испуганно подняла голову. Миссис Рэнкин рванула мимо Энди.
— Я сказала, убирайся отсюда. Женщина явно забеспокоилась:
— Я просто…
— Я тебе сказала больше сюда не заходить. А теперь убирайся.
Трясущимися руками женщина аккуратно положила свитер обратно на полку. Посмотрела на миссис Рэнкин, потом на Энди. Она была смущена, но вовсе не настроена на конфронтацию. Спокойно пошла к двери, открыла ее и вышла, не сказав ни слова.
Энди смотрела через окно, как та переходит улицу, потом обернулась и посмотрела на миссис Рэнкин. Старуха уставилась на девушку, словно говоря: «Не спрашивай».
И Энди не спросила.
Миссис Рэнкин вернулась на табурет за прилавком. Энди снова занялась пришиванием блесток к свадебному платью, размышляя, что бы все это значило.
Надзирательница увела Ширли обратно в камеру. Гас и Папуля остались одни в комнате для встреч заключенных с адвокатами, чтобы обсудить результаты теста.
— Ну? — спросил Гас.
Папуля оторвал взгляд от длинного свитка бумаги на столе.
— Хорошая новость в том, что я уверен в достоверности результатов.
— А плохая новость?
— Да плохих новостей в общем-то нет. Просто результаты весьма интересные.
— По-хорошему или по-плохому?
— Двойственно.
— Перестаньте, а, Папуля?
— Любой детектор лжи хорош для трех, максимум четырех ответов. У нас было четыре. Два ответа правдивы. Встречала ли она когда-либо Бет? И имеет ли какое-то отношение к исчезновению Бет? На оба вопроса она ответила отрицательно.
— Правда или ложь?
— Никаких признаков обмана.
— Хорошо. Это должно удовлетворить ФБР. Они могут не беспокоиться, что заключают сделку с заключенной, которая связана с похищением Бет. Что еще?
— Еще я спросил, знает ли она, где сейчас Бет. Сначала она сказала: «Возможно». Потом: «Нет».
— Ваша трактовка?
— Не могу сказать, знает она или нет. Но могу сообщить вот что. Я не увидел признаков обмана, когда она заявила, что не знает.
Гаса охватило разочарование.
— Так вы считаете, что она морочит меня? Что она не может привести к Бет?
— Я бы не толковал это таким образом. Вероятно, она могла сказать «нет» потому, что не на сто процентов уверена, где сейчас находится ваша жена.
Гас медленно кивнул, соглашаясь:
— Вот почему она вначале сказала, что, возможно, знает. У нее есть предположение о том, что произошло с Бет. Возможно, совсем неплохое предположение. Но она не может сказать наверняка.
— Мне кажется, это хорошее объяснение.
— Которое только подчеркивает, что она не имеет никакого отношения к исчезновению Бет, Идеально. Папуля, я хочу, чтобы вы немедленно распечатали свой отчет. Мне не терпится показать его ФБР. Паппас поморщился:
— Возможно, вы передумаете.
— О чем вы?
— О четвертом вопросе. Я не ожидал получить реакцию, но она была.
— И какой это был вопрос?
— Я спросил, совершала ли она когда-либо убийство. Она ответила: «Нет».
— Это правда. Ее осудили за сговор с целью совершения убийства, но самого убийства не было. Ее взяли за подготовку преступления.
— Тогда она, наверное, вспомнила о другом трупе, когда отвечала на этот вопрос.
— Не понимаю.
— Она лгала, Гас. Она кого-то убила.
Гас не мог попросить Папулю не включать это в отчет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116