Особенно он любил телефон. Но когда речь заходила о чем-то серьезном и личном, все его красноречие куда-то исчезало. Вглядываясь в прошлое, Райан вспомнил всего несколько моментов, когда отец проявил настоящие чувства. За прошедшие годы эти маленькие гвоздики воспоминаний прочно засели в голове Райана. Как, например, разговор двадцать лет назад, в день годовщины их с мамой свадьбы.
Отец весь день будто избегал матери, работал по дому, чинил старую проводку в сарае. Райан всегда полагал, что его родители счастливы в браке, но тогда отец вел себя так, словно хотел переиграть все заново. Райан нашел его на улице, на двадцатифутовой лестнице под торчащими оголенными проводами.
– Пап, чем ты занимаешься? – спросил он.
– Чиню прожектор.
– Я не о том. Тебе не кажется, что сегодня тебе стоило бы побыть с мамой?
Отец искал кусачки, не отвечая.
– Пап, ты делаешь маме больно.
Он замолчал. Просто стоял, ничего не делая. Это был один из важнейших моментов его жизни. Райану стукнуло восемнадцать, он готовился к колледжу и пытался решить, как быть с Лиз, в которую влюбился еще в школе. Возможно, отец тогда почувствовал, что пришло время для хорошего совета.
Он показал на болтающиеся над головой провода.
– Видишь это? – спросил он. – Один из них под напряжением. Может запросто убить человека.
– Пап, осторожней! Я пойду выключу электричество.
– Не волнуйся! Давай посмотрим, что будет, если я схвачу один.
– Пап, нет! Отец взял провод.
– Ничего! – сказал он. – А если я возьму второй?
– Отец, перестань дурачиться!
– Что случится, Райан? Что я говорил тебе, когда ты хотел стать электриком, как твой отец, а не студентом?
– Пап, прошу тебя, спускайся!
Отец как-то нехорошо рассмеялся и схватил второй провод.
– Папа!
Ничего не произошло.
– Черт побери! Ты напугал меня до смерти! Ты же сказал, что один из них под напряжением!
– Так и есть. Но я стою на лестнице из стекловолокна. Я не заземлен. Если ты не заземлен, можешь хватать любой провод, какой тебе заблагорассудится! Ты понял, о чем я?
– Да, понял.
– Надеюсь, это так. Лиз – милая девушка. Но думай о будущем. Продумывай каждый свой ход на двадцать пять лет вперед! Если ты заземлен, все! – никаких проводов!
Двадцать лет спустя это сравнение показалось Райану поверхностным – женщины как провода под напряжением. Таков был Фрэнк Даффи, глубже он не смог бы заглянуть. Но теперь, когда стало известно об изнасиловании, Райан понял, как отец пришел к своему жизненному выбору, к решению посвятить себя одной-единственной женщине. Это проливало свет и на другой их разговор – когда они восхищались горами и отец объяснил, почему они живут в Пайд-монт-Спрингс. У мамы здесь корни, и они так глубоки, что их нельзя вырвать. Пять поколений семейной истории. Поэтому они все прочно застряли здесь.
Но теперь открылась настоящая причина, довольно зловещая: отец стал добровольным изгнанником и поселился в прерии, наказывая себя за содеянное. С единственной женщиной, вдали от цивилизованного мира, в глуши, где практически нет соблазнов. Приговор, вынесенный самому себе человеком, избежавшим настоящего наказания.
Теоретически довольно нелепое представление о наказании. Но теперь, когда Райан стал старше, он мог оценить его по достоинству. Для настоящего мужчины нет более жестокого судьи, чем он сам.
В этом Райан был похож на отца. За одним исключением.
Он знал о его грехе. Но отец уже никогда не узнает о грехе Райана.
Официантка принесла счет. Он быстро расплатился, потом подошел к телефонам-автоматам. Позвонил Норму.
– Как все прошло? – спросил тот.
– Лучше, чем я рассчитывал. По крайней мере она не плеснула мне горячим кофе в лицо.
– Что, все так плохо? – Угу.
– Хочешь поговорить об этом?
Молодая женщина улыбнулась Райану, выходя из туалета. Он отвернулся.
– Не сейчас. Может, потом. Похоже, я опять проведу ночь у тебя, если ты не против.
– Конечно, оставайся. Я тебя подожду.
– Скоро увидимся. – Райан повесил трубку.
Из кондитерской напротив она наблюдала, как Райан Даффи вышел из кафе «Напополам». На ней были голубые джинсы, мешковатая рубашка «Денвер бронкос» и светлый парик вместо роскошного черного. Теперь она больше походила на студентку колледжа, чем на бизнес-леди, которую изображала в панамском отеле. Вряд ли Даффи узнает ее, но все же она приложила все усилия, чтобы не попасться ему на глаза.
Она проследила, как Райан перешел дорогу, и направилась к выходу из кондитерской. Да так и застыла в дверях. Седан у обочины приготовился отъехать. Загорелись фары. Машина медленно отъехала от тротуара. Она впервые заметила этот седан, когда Райан зашел в кафе. Целых двадцать минут водитель просто сидел, не выходя. Теперь она поняла почему – он тронулся в тот же миг, когда Даффи покинул кафе.
Только копа можно так легко раскусить. Сукин сын!
Женщина вышла на тротуар и двинулась в другом направлении. Она не могла сказать с уверенностью, кто заявил в полицию – Эми или Райан. Это не имело значения.
Кто бы это ни был, они оба пожалеют.
«Пикап» Эми привез ее из Денвера в Боулдер за рекордно короткое время. Срочных дел у нее не было, никто не торопил, но… Что-то ужасное открылось ей в Денвере, и Эми хотела убраться оттуда как можно скорее.
Она припарковалась на свободном месте стоянки. На миг подумала: «Как хорошо снова быть дома!» – но тут же вспомнила, что уже нет прежнего их дома. Конечно, роскошной их квартиру нельзя было назвать, даже обладая богатой фантазией, однако они с Грэм на славу потрудились, чтобы сделать ее уютной. Бухарский ковер, на который они какое-то время копили деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104