После долгих споров мы пришли к единогласному решению: да, потеря флага при выходе в море, без сомнения, означает будущие неудачи, однако, с другой стороны, флаг от судна не оторвался, и это, так же несомненно, означает удачу. А поскольку плюс и минус, как известно, взаимно уничтожаются, инциденту ни в коем случае не следует придавать серьезного значения. Каковое решение и было занесено в вахтенный журнал.Второй вопрос повестки дня был улажен значительно проще. Мы порешили идти на ост, покуда не окажемся к норду от Маршалловых островов, чтобы потом, повернув к зюйду, зайти на эти острова. А там уж, на островах, решим насчет дальнейшего курса. Это мы тоже занесли в вахтенный журнал.После распределения по вахтам и разрешения проблемы, кому стряпать, началась обычная морская повседневность.Ветер в ближайшие дни дул со всех румбов, кроме попутных. Поэтому идти в основном приходилось круто к ветру, что на маленьком судне чревато постоянным душем. Да еще вдобавок несколько, пусть хоть и слабеньких, штормов. К огромному моему удовольствию, оказалось, что «Си Куин» с плавучим якорем и зарифленным бизанем отлично их переносит. Разбилось лишь несколько яиц из нашего запаса.После обеда я вышел на палубу поразмять малость ноги. Плавучий якорь надежно удерживал судно на самых могучих волнах. Однако мне показалось, что дрейф несколько больше, чем обычно. Поэтому я пробрался на нос, чтобы посмотреть, не случилось ли что с плавучим якорем. Представьте мое изумление, когда я увидел остроконечный спинной плавник большущей акулы, играющей с нашим якорем. Должно быть, хищница проверяла, не подвешено ли на якорном канате что-нибудь съестное.На следующий день ветер стих, и плавучий якорь стал не нужен. Подняв его на борт, мы обнаружили, что он перекручен тросами. Отсюда и необычная скорость дрейфа.5 августа я сидел в каюте и ел очень вкусный ужин, приготовленный Винсентом. Сытый и довольный, я лениво водил глазами по каюте, радуясь тому, как складно все идет. И вдруг мой взор озадаченно уперся в днищевый настил у подветренного борта. Никаких сомнений: всякий раз, стоило «Си Куин» накрениться чуть посильнее, сквозь щель настила тоненькой струйкой брызгала вода.— Сэм, когда ты в последний раз откачивал воду?— В свою вахту. Воды почти не было.— Значит, часа два назад… Так, а ну-ка, подними пайол.Винсент поднял. Вода плескалась в трюме и с подветренной стороны подбиралась уже к койкам.— Может, бидон с пресной водой протек? — сказал Сэм, макнул палец в воду и, облизав его, скривился: — Бр-р-р, в чистом виде океан!— Быстро к помпе!С полчаса чавкала помпа, пока в трюме не стало сухо. Мы тщательно осмотрели все днище, но протечки нигде не обнаружили. А вода меж тем продолжала откуда-то поступать.Она поступала, а мы откачивали. Через каждые два часа по тридцать минут. Счастье, что хоть помпа у нас такая хорошая, радовался я. На следующее утро мы снова созвали корабельный совет. Винсент и Стоун предлагали продержаться как-нибудь до Маршалловых островов, иначе говоря, добрых 2 тысячи миль.— Нет, — сказал я, — я согласен плыть куда угодно на малом или большом судне — безразлично, лишь бы судно было в порядке. В противном случае я должен идти в ближайший порт. А ближайший от нас — на 500 миль к весту, в Японии.Итак, мы легли на обратный курс. 6 августа мне удалось как раз определить наше место. Наиболее подходящей японской гаванью для нас была Аикава, что неподалеку от Сендая — места стоянки китобойной флотилии.«Си Куин» с полными парусами неслась к берегу. 10 августа, Прокачав через нашу яхту пол-океана, мы входили уже в бухту Аикава.Во время прилива мы завели «Си Куин» на мягкий песчаный пляж. С наступлением отлива она оказалась на суше далеко от воды, так что мы могли свободно ходить вокруг нее. Мы скрупулезно прощупали ее со всех сторон и обнаружили, что в одном месте, добраться до которого изнутри было просто невозможно, из шва вывалилась конопатка. Больше мы не нашли ни малейшей неисправности.Я собственноручно проконопатил злополучный шов, и, когда снова начался прилив, «Си Куин» опять закачалась на воде. Каких-то четверть метра вывалившейся конопаточной пакли едва не отправили нас на морское дно.После нескольких недель в открытом море, не успев даже толком осмотреться, снова покидать земную твердь — радость, прямо скажем, невеликая. Поэтому без всяких к тому в сущности оснований мы прокантовались в бухте целые две недели и вышли из нее лишь 22 августа.День начался сильным зюйд-остовым ветром. Да еще и дождь хлестал как из ведра. К полудню немного прояснилось, волна с зюйд-оста пошла круче, хотя ветер и приутих. Мне все это показалось довольно подозрительным, и я приказал готовить судно к шторму. Однако, к великому моему недоумению, в ближайшие сутки ничего скверного не произошло, и я подумывал про себя: «Эх, Ханнес, Ханнес, стареешь ты, парень, и становишься пессимистом».На море всегда надо быть оптимистом и вместе с тем готовиться к худшему. Так я всегда и старался поступать. Однако когда при том же умеренном ветре волны стали расти все сильнее и сильнее, я понял, что надо настраиваться на самое худшее.Вокруг солнца образовались вдруг какие-то зловещего вида кольца различной окраски. Воздух становился все плотнее и, несмотря на ветер, неподвижнее. Барометр падал медленно, но неуклонно.Я позвал обоих своих спутников и сказал им, что надо, видимо, ждать тайфуна. Слова мои их не очень-то впечатлили. Несколько штормов «Си Куин» уже отлично выдержала, и потом погода такая приятная, теплая. Ни в какой шторм даже и верить-то не хочется.И в самом деле, всю следующую ночь и утро 30 августа ветер оставался довольно умеренным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92