— Подожди здесь!Исмаил отступил назад, а Гуссейн-паша отдал одному из своих приближенных какой-то приказ. Тот почтительно поклонился и вышел.Спустя некоторое время он вернулся и доложил властителю, что распоряжение его исполнено.— Исмаил, подойди ко мне! — подозвал дей капитана.— Ввести Омара! — отдал он затем приказ начальнику стражи, Исмаилу же указал стоять спокойно и, пока не спросят, рта не открывать. * * * — Расскажи еще раз со всеми подробностями о встрече с Исмаилом, — велел дей Омару.Люди, затаив дыхание, следили за словами молодого корсара: надо же, во всех деталях совпадают с показаниями капитана Исмаила!— Все точно, Омар. Ты свободен. И твоя команда — тоже.Принести извинение лучшему из своих корсарских капитанов турок посчитал излишним. Но и Омар тоже и не подумал даже припасть в благодарности к ногам властелина.— Что вы думаете обо всей этой истории? — спросил Гуссейн-паша обоих капитанов.Для Исмаила все было покрыто полнейшим мраком. У Омара же имелись кое-какие соображения. Однако высказывать их сейчас было бы преждевременно. Они только что пришли ему в голову. Сперва следовало хорошенько все взвесить.Пытался разобраться с происшедшим и дей. Пауза затягивалась.— Так что же, Омар, ты тоже стоишь перед загадкой? — спросил наконец Гуссейн-паша снова входящего в милость корсара.Вопрос требовал ответа. Как бы получше облечь свои предположения в слова? Да, но ведь дей был несправедлив к нему, едва не отправил на плаху, а теперь, выходит, надо обо всем этом забыть и опять помогать ему?— Разве что… — нерешительно начал Омар.«Продолжай, продолжай!» — требовали глаза турка.Омар повиновался.— Может, эти люди потеряли свои корабли в бою, потерпели поражение, а спасшиеся с них из страха перед тобой дали ложные показания.— Потерпели поражение? От кого?— Этого я не знаю.Дей немного поразмыслил.— Допустим, твои предположения верны, но почему же они представили злодеем именно тебя?— Давно уже многие косо поглядывали на меня, завидовали. Вот и представился им случай убить сразу двух зайцев: и твоего гнева избежать, и «Аль-Джезаир» себе заполучить. А для этого, как оказалось, надо было всего лишь оклеветать меня. Оставалось только придумать правдоподобную увертку.— Неплохо. Я велю притащить этих парней, и они будут говорить, можешь не сомневаться!Движением руки дей отпустил капитанов.Глашатаи разнесли по городу весть об отмене приговора.Люди, готовые час назад побить Омара камнями, алчно ожидавшие до последних минут его смерти, теперь шумно восторгались им. Вторым героем дня был Исмаил.Команду «Аль-Джезаира» уже выпустили из тюрьмы. Люди встретили своего рейса молча. Лишь один моряк от имени всего экипажа поклялся, что они пойдут за своим рейсом хоть в ад, хоть на небо и возьмут на абордаж самого дьявола — лишь бы Омар повел их.Молодой капитан был растроган этим изъявлением верности. Он обвел глазами своих людей. Ни одного турка — только мавры и негры. «Аль-Джезаир» был единственным таким кораблем во флоте дея, на всех остальных непременно обитались добрых шесть, а то и все восемь десятков этих инородцев. Покойные Омар-паша и Мустафа безошибочно оценили политическое значение свободного от турок экипажа. Допусти Омар какой-нибудь просчет, наносящий ущерб интересам дея, и властитель с чистой совестью может сказать: турки здесь ни при чем!Обвинение, подобное нынешнему, было бы бессмысленным, находись у Омара на борту люди, близкие к правительству: они просто не допустили бы никакого преступления. Разве что в знак неповиновения Гуссейн-паше.Шум в честь оправданного Омара докатился и до ушей Бенедетто. Итальянец совсем уже было снарядился в дорогу, ибо посчитал, что песенка капитана теперь спета. До второго прибывшего в порт парусника старику не было никакого дела. Для него, бывшего раба, черная полоса жизни под названием «Алжир» окончилась. В чудесное спасение своего молодого хозяина он не верил.Однако, заслышав ликующие крики «Омар! Омар!», Бенедетто решил с отъездом пока погодить. Затесавшись в возбужденную толпу и яростно работая локтями, он стал медленно, но верно продвигаться вперед. Гавани он достиг как раз в тот самый момент, когда к стенке подошла шлюпка с «Аль-Джезаира».Старик со слезами на глазах заключил Омара в объятия. Слова здесь были ни к чему. Страшные часы, когда смерть была за спиной, совершенно истощили силы капитана. Бенедетто пришлось подставить ему плечо и чуть ли не волоком тащить его вверх по крутым переулкам.Прежде всего капитану нужен был покой. Едва войдя в дом, он свалился на подушки и закрыл глаза. Но сон долго не шел к нему. Слишком он был возбужден.Бенедетто примостился на корточках возле него, да так и просидел, не спуская глаз с молодого земляка, пока тот не проснулся.— Моя жизнь висела на волоске, — пробормотал чуть слышно Омар.Бенедетто придвинул ему поднос с ужином.— Сперва ешь, а потом рассказывай, — попросил он.Но Омар и не притронулся к пище.Он вскочил вдруг на ноги и, дрожа от волнения, спросил.— Кто я? Я не араб, не бербер, не мавр!«Вот как далеко зашло», — подумал итальянец.— Когда ты узнал это? — спросил он осторожно.— Еще после нашего последнего разговора в лагере шейха Османа. Я противился, всеми силами защищался от этого ужасного осознания. Но оно не уходило, оно жило во мне. Я все еще верил, что сумею уйти от правды, потому и не поговорил с тобой перед уходом в последний рейд. Но я не могу больше. Я должен знать все. Только ты один, Бенедетто, можешь мне сказать, кто я. Пожалуйста, назови мне мое настоящее имя!— Ты Ливио Парвизи, сын моего хозяина, убитого на «Астре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118