Сегодня был праздник, великое событие для подростков. «Выкладывай все до конца!» — горели желанием их глаза.— Мой друг Омар тоже мечтал стать таким великим охотником, как ты, — вставил свое слово Али. — Верно, Ахмед?— Да, он очень хотел этого, — подтвердил друг.— А почему он не хочет этого теперь?Пришлось и друзьям рассказать, как все было.«Пусть себе поговорят, — подумал Луиджи, — я пока обдумаю новую охотничью историю. Все равно из этого окружения скоро не выберешься». Везде то же самое, лучшие его друзья — мальчишки.— Его угнали отсюда! — прозвучали горькие, осуждающие слова. — Омар был нашим лучшим другом. Он выручил меня однажды из большой беды, как и ты, жертвуя собой ради друга.Угнали… У Луиджи стояло в ушах только это слово, мозг напряженно работал.— Угнали? Кто?— Люди дея, которые и привезли его сюда раньше.Парвизи показалось, что опрокинувшееся над деревней безоблачное чистое небо сразу вдруг будто подменили. Тяжелые, черные, грозные лохмотья туч побежали по нему, затмили сияющее солнце. Всего на секунду. Потом оно снова засияло пронзительным, жарким глянцем…Что такое с Эль-Франси? Он уже не разговорчивый, добродушный друг, он уже суровый охотник, высматривающий опасную дичь.— Кто был этот Омар? — коротко, резко прозвучал вопрос. Дети не заметили, каких сил стоило их обожаемому Эль-Франси хоть немного скрыть волнение. Селим понял все. Его залихорадило, как и друга. От ответа мальчика зависело все их предприятие: конец всего, или начало новых поисков.Гость впился глазами в глаза Али. Тот даже испугался. Наконец он заговорил.— Чужой мальчик, не мог даже говорить по-арабски.— Сколько ему было лет?— Ну, как мне и Ахмеду.— Ливио! — воскликнули разом друзья. Радость, надежда и разочарование прозвучали одновременно в этом возгласе. Найти мальчика, найти Ливио — и не иметь возможности задушить в объятиях, взять в охапку, расцеловать, приласкать. Ужасное состояние.— Ливио? Да, Эль-Франси, иной раз, когда Омар только что появился у нас, он называл себя так. Потом уже — никогда, — вспомнил Ахмед.И Луиджи Парвизи вспомнил, что Аббас бен Ибрагим, мавр, тоже любопытствовал, удастся ли христианского ребенка превратить в араба. Его сын Ливио — больше не Ливио, позабыл все, позабыл родителей, родину, и даже то, что стоит выше них. Он стал Омаром, одним из тех, кто вокруг него, магометанином, человеком, чей склад мышления совсем иной, чем у европейцев.Крупные капли пота выступили на лбу Луиджи. Вот и закончилась первая половина его пути, но теперь начнется новая, ведущая в бесконечную даль. И он должен идти этим путем, шаг за шагом, как положено охотнику Эль-Франси.— И вы, Али и Ахмед, были его лучшими друзьями?Оба мальчика с сияющими лицами подтвердили, что это действительно так.— Я благодарен вам. И не только словами. Чем — об этом мы еще поговорим. Вы правильно поступили, что полюбили всем сердцем маленького Омара, который оказался таким смелым парнем. А где амин? Сведите меня к нему побыстрее.— Это невозможно. Его нет в деревне.— Ну тогда к твоему отцу. Пойдем, Али!Луиджи кивнул Селиму. «Оставайся здесь, — означал этот кивок, — избавь меня от этих ребятишек». Негр понял и тут же принялся рассказывать о каких-то почти невероятных приключениях.Али привел Эль-Франси к отцу. Тот сидел возле своей хижины.— Можешь ли ты, отец этого бравого парня, — Эль-Франси похлопал Али по плечу, — рассказать мне что-нибудь о жившем в вашей деревне чужеземном мальчике Омаре?— Я мог бы рассказать тебе о нем, Эль-Франси.— Мог бы? Так что же тебе мешает это сделать? Я, Эль-Франси, прошу тебя об этом.Бербер продолжал молчать.— Требуй все, что ты хочешь. Возьми мое оружие. Смотри, какое отличное ружье! Я дарю его тебе. Возьми моего коня; все, что захочешь, — твое. Я могу дать тебе и еще больше, только расскажи!— Ты обижаешь меня, Эль-Франси. Если я расскажу, то только добровольно, без принуждения и без соблазнов подарками.Итальянец смутился. Против него сидел человек, который ничего не хотел. Совершенная неожиданность в этой стране, где просто-таки чуть ли не полагается без обиняков требовать и, не моргнув глазом, принимать подарки. Почему же молчит этот человек? Что держит его рот на замке?— Ты знаешь мое имя, друг, но, видимо, только и всего. Знай же: Эль-Франси никогда еще не затыкал уши, если твои братья нуждались в совете и помощи. Я никогда не требую благодарности, а сейчас же седлаю коня и скачу прочь оттуда, где меня за мои дела хотят отблагодарить. Все, что могу, я делаю только из любви к людям.— Мне известно об этом. Все, или, по крайней мере, очень многое: я же знаю тебя с твоего первого прихода к нам, много лет назад.— И все-таки отказываешь мне?Отец Али мрачно потупил взор. Парвизи напряженно ждал.А старый бербер думал: жителям деревни строго-настрого велено молчать. Не выполни они этого, и их ожидает великое молчание смерти. У дея повсюду свои шпионы, донесут, да еще и прибавят, чего не было. Ни на какие вопросы, касающиеся Омара, отвечать нельзя.Омар-паша уже покойник. В Алжире на троне сидит новый дей. Но и он тоже враг свободолюбивых берберов и кабилов, чужой им по крови, чуждый их горю и радостям. Кто его знает, что ему надо от маленького Омара? Что ему вообще известно об этом? Новые деи всегда первым делом избавляются от всего, что связано с их предшественниками, прогоняют их друзей, ставят на высокие посты и доходные места своих. Непросто здесь правильно повести себя. А уж отвечать на расспросы об этом чужом мальчике — и вовсе неосторожно. Да, но тут сидит Эль-Франси! Друг и единомышленник. Чужой, но не приверженец турок. У него есть, наверное, особые причины интересоваться мальчиком, но и здесь он, как во многих других случаях, конечно же, хочет только помочь, а может, придет время, поможет и им:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118