Жестокая дисциплина, наказания за малейшее непослушание, презрение офицеров… Через десятилетие всё это выплеснулось в массовые восстания на флоте Его Величества.
Но даже в таких неравных условиях простые матросы находили различные способы ответного давления на официальную власть. Например, после обеда половина вахты делала вид, что мается животом, вынуждая капитана отменить своё распоряжение о замене галет на тыкву.
Блай видел насквозь все эти хитрости. Доверенное лицо капитана, писарь и эконом Сэмюэль, оказался превосходным шпионом. Он выяснил и доложил Блаю, что воду мутят четверо матросов -Хиллбрант, Кинтал, Томпсон и МакКой. Наряду с моряками, которых Блай знал по прежним плаваниям, в экипаж корабля попали и матросы со стороны, через вербовочное бюро. Очень часто это были люди, находившиеся в неладах с законом. В матросском кубрике на палубе между лафетами пушек ковалось негласное право командовать, которое достигается сильным характером и физически крепкими матросами в постоянном и тесном общении, завоёвывается не сразу, не требует никаких чинов, эполет и плети.
По уставу каждую новую бочку с провиантом вскрывали при всей команде, чтобы каждый видел недостачу. При массовом воровстве и жульничестве, процветающих в английском флоте, это давно уже стало традицией. Однажды эконом Сэмюэль, сбив крышку с бочки с сыром, обнаружил, что не хватает двух головок. Блай заявил, что сыр кто-то украл. Тогда матрос Хиллбрант бесстрашно напомнил капитану, что бочку уже открывали однажды, ещё в Англии, когда «Баунти» дожидался хорошей погоды, и две недостающие головки сыра по приказу эконома отправили на квартиру Блая. Кинтал и МакКой подтвердили слова моряка, осмелившегося кинуть обвинение в лицо капитана.
Блай побледнел, его холодные голубые глаза потемнели, предвещая грозу.
– Вы хотите сказать, что это я украл сыр?
– Нет, сэр. Я только сказал то, что видел. Откуда мне знать, куда потом девался сыр?
Выпад Хиллбранта и поддерживающих его матросов против капитана, который был на судне вторым после Господа, – поступок неординарный. Так иногда нижние чины прощупывают своих командиров, выясняя, из какого они сделаны теста. В бешенстве Блай изрыгал самые отборные ругательства, на какие только был способен, а способен он был на многое. Богатый портовый лексикон подействовал на матросов, с уважением относившихся к крепкому слову. Напоследок Блай обвинил собравшихся в неблагодарности – питание в плавании, благодаря стараниям и предусмотрительности капитана, было хорошим.
Конечно, этот случай с двумя головками сэра не украшает Блая. В его оправдание можно только сказать, что очень многие многодетные капитаны королевского флота кормились за счёт казны, прожить на жалованье было невозможно. Блай получал всего три шиллинга в день, а семья всё увеличивалась, жена ждала пятого ребёнка.
В южной Атлантике погода стала меняться. Небо часто заволакивало тучами, ветер сделался переменчивым и порывистым, заметно похолодало. По утрам туман скрывал горизонт, вечерами накрапывал дождь. Стали попадаться киты и огромные чёрные птицы альбатросы – спутники бурь.
Готовясь к штурму мыса Горн, капитан позаботился об усиленном питании экипажа. Завтрак состоял из традиционной овсянки. На обед в течение нескольких дней съели купленных на Канарах свиней и двух бычков, которых содержали в специальных загонах на носу судна. Животные всё равно бы не выдержали низких температур высоких широт. На офицерский стол кок подавал жареных кур. Вечером, перед восьмичасовой вахтой, наступала самая приятная минута для матросов: сигнал боцманской дудочки «Все к вину» проливался бальзамом на многие души. Помощник кока Лемб приготавливал грог из рома, тёплой воды, лимонной кислоты и сахара. Матросы строго следили за соблюдением установленных пропорций. На корабле этот напиток ценился выше денег, грогом платили друг другу долги, и ничто другое так не согревало зачерствелую от суровой жизни душу моряка. Непьющих гардемаринов Хеллерта и Томаса Хейворда морские волки жалели, как убогих.
2 марта Блай распоряжением по кораблю произвёл на время плавания помощника штурмана Кристиана Флетчера в лейтенанты и сделал его своим первым помощником. Штурман Фрайер, который по должности вправе был рассчитывать стать вторым человеком на судне, счёл себя несправедливо обойдённым, затаил обиду. Но Блай не обращал внимания на желания и амбиции штурмана, считая, что дело превыше всего, а Флетчер оказался знающим и способным моряком, офицером, на которого капитан мог положиться. Приказы Кристиана охотно выполнялись, матросы относились к нему с симпатией и уважением.
Экипажу «Баунти» выдали тёплые вещи. Ледяное дыхание Южного полюса становилось всё ощутимее, в море плавали айсберги, похожие на острова. Там, далеко на юге, в стране вечного холода, лежал ещё никому неизвестный континент Антарктида.
На широте Огненной земли встретили сильный шторм. Огромные серые волны надвигались на корабль со всех сторон. Ветер непрерывно менял направление, и через каждый час по свистку боцмана матросы с ловкостью обезьян взлетали на мачты, прыгали по вантам и реям, ставя и убирая паруса. Казалось, разбушевавшийся океан неминуемо поглотит небольшой кораблик, но "Баунти" бесстрашно отбивал все атаки стихии.
Вторую неделю не выглядывало солнце. Дождь и снег беспрерывно сменяли друг друга. Блай из-за непогоды не мог точно определить местоположение корабля, но чувствовал, что мыс Горн близко. Наконец, после десяти дней борьбы со штормом небо посветлело, выглянуло бледное негреющее солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8