— Рискованно, вы не находите? Мы ставим Ластиков а под удар.
— Я подумал об этом. Его будут страховать запасные аквалангисты и Рывчун. Зато эффект двойной.
— Сомневаюсь в том, чтобы этот так называемый шеф решился на новую попытку. С противоположного берега был слышен шум, видны вспышки выстрелов. Логический вывод: нарушитель схвачен, возможно, признался.
— А мы прибегнем к хитрости, товарищ генерал. Представьте себе: до этого шефа — не уточняю, каким путем, вероятно, окольным — доходит весть: нарушитель при задержании принял яд. Кстати, капсула с ядом была при нем.
— Так. Продолжайте!
— Тогда вплавь направляется к острову второй нарушитель. Но Ластиков наготове и…
— Согласен! — Генерал прихлопнул ладонью листы протокола допроса. — Хоп, майли!
В молодости он служил в Средней Азии и, по старой памяти, любил иногда употреблять местные выражения.
7. Засада на острове Змеиный
Командир корабля хмуро встретил Александра после его возвращения с заставы, где был схвачен нарушитель, притворившийся утопленником.
— Не везет мне с вами, лейтенант!
Александр удивился. В чем он мог провиниться?
— Да нет! Штурман-то вы хороший. Но комдив то и дело отнимает вас у меня. Вот сейчас в Ленинград едете — на дополнительную тренировку перед соревнованиями. Уже приказ печатают.
На тренировку — сейчас? Но это же нелепо! Весь участок границы напряжен в связи с дерзкой попыткой ее нарушения, а он, лейтенант, штурман корабля, будет прохлаждаться, плескаться в бассейне под светом рефлекторов, как на киносъемке!
— Прошу разрешения войти?
За дверью раздалось: «Да!» Комдив говорил по телефону, видимо, с округом. Не отнимая трубки от уха, он махнул рукой в сторону кресла: пригласил садиться.
— Ясно, товарищ генерал, — повторял комдив. — Понял вас. Да, он уже здесь. Сейчас отправлю к вам, товарищ генерал!
Посмотрев на Александра, который сидел перед ним выпрямившись, с холодно-отчужденным видом, он усмехнулся, даже, почудилось, ободряюще подмигнул. Комдив подмигнул? Нет, этого не могло быть.
— Некогда объяснять, лейтенант. Берите мой катер и духом — на поезд и в Ленинград!..
Так Александр и сделал.
Из управления от генерала он вышел упругим шагом, в самом отличном расположении духа. И если бы кто-нибудь наблюдал за ним, то, вероятно, понял бы: радость эта особого рода, воинственная, от которой блестят глаза, но плотно сжимается рот!
Очень хотелось хоть на полчасика забежать к Грибову, но делать этого было нельзя. Да и до поезда оставались считанные минуты.
В другое время Александр обязательно дошел бы до вокзала пешком — тут-то и идти было всего ничего. Лишний раз полюбовался бы панорамой Невы и красавицей «Авророй», поставленной навечно у Нахимовского училища. Но сейчас не до того. Он на ходу вскочил в трамвай и сразу же стал протискиваться к выходу:
— Сходите у вокзала? Извините!.. А вы сходите?.. Девушка, стоявшая у выхода, послушно посторонилась. Вдруг совсем близко Александр увидел удивленно и радостно расширенные блестящие глаза.
— Вы?
— О! Это вы?!
Вагон остановился. Сзади прикрикнули:
— Товарищ моряк! Не сходите, так дайте людям сойти!
Ощущая нетерпеливые тычки в спину, Александр неожиданно для себя нагнулся к своей бывшей соседке по театру и, почти касаясь губами ее уха, быстро шепнул:
— Пожелайте мне удачи!
Глаза ее стали совсем круглыми.
Он соскочил с подножки, прошел несколько шагов и оглянулся.
Девушка медленно покачала головой, показывая, что ничего не понимает. Потом неуверенным движением поднесла руку к щеке и чуть заметно пошевелила пальцами — все-таки пожелала ему удачи!
В поезде Александр не переставал удивляться себе.
Что это на него нашло? Ни с того ни с сего попросил почти незнакомую девушку: «Пожелайте мне удачи!»
И ведь никогда не был суеверным или чрезмерно чувствительным. Глаза, что ли, у нее были в этот момент такие распахнутые, откровенно радостные? Его будто толкнуло под руку.

На следующий день группа лейтенанта Ластикова в составе его самого и двух пловцов, отобранных среди матросов дивизиона, была переброшена на маяк, находящийся по соседству с одним из островов в заливе.
Александр разъяснил матросам задачу.
— Дело-то, выходит, с туманцем, — глубокомысленно сказал матрос Кузема.
Второй матрос, Бугров, принялся азартно толковать о новейших аквалангистах, которые якобы уже передвигаются с помощью моторчика и винта.
— Слушай! Не засоряй ты мне мозги, — попросил Кузема. — Товарищ лейтенант объяснял: наш пойдет без моторчика. Как он пролезет с моторчиком под скалу?
— Правильно, — подтвердил Александр. — Зачем попу гармонь, когда у него есть колокола и кадило? Однако учтите, всякие неожиданности возможны. Ведь это что за люди? Как говорится: один пишут, два в уме.
— Хитрят?
— Еще как хитрят!
Была установлена ночная вахта. Днем остров по-прежнему пустовал, только тщательно просматривался в бинокль, но вечером туда доставляли Александра.
Два помощника дежурили в шлюпке неподалеку, готовые по сигналу ракетой поспешить на выручку.
Первая и вторая ночи на острове прошли спокойно. Не плеснули, расступаясь, волны, набегавшие на берег. Не скрипнула галька под крадущимися шагами. И не отпечатался на фоне неба силуэт, горбатый, хищный.
Лишь длинно шумели сосны над головой и шелестел прибой внизу. А вдали мигал маяк. Два длинных проблеска, три коротких — доброе напутствие для друзей, ободрение в ночи. И — суровое предупреждение врагам!
Незримая в воде линия границы разрубает залив в каких-нибудь шести кабельтовых от маяка. Ночью включается свет, начинает работать прожекторная установка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157