Такими достижениями завершилась эпоха малого каботажа, этого беспокойного ползанья вдоль берегов, когда всякий раз на ночь нужно было заходить в гавань. Море уже перестало вызывать в сердцах людей ужас, овладевавший ими, когда они теряли из виду землю, которую считали своим единственным домом.
Два года бороздил моря снаряженный фараоном Нехо финикийский флот. Когда он вернулся в восточное Средиземноморье, позади осталось 20 тысяч километров пройденного пути. Он проплыл вокруг всей Африки, хороня мертвых на ее берегах. После этого тяжелого и славного путешествия человечеству пришлось ждать еще два тысячелетия, прежде чем другой моряк отважился обогнуть мыс Доброй Надежды — Ганнон, отплыв из Карфагена, смело штурмует океан и достигает Гвинейского залива. Он совершает 12-дневные морские переходы, не причаливая к берегам. Критянин Неарх, представитель мудрого и отважного народа, за три века до нашей эры вывозит из Индии одну из армий Александра, открывает область муссонов и в течение месяца держится этих попутных ветров со своим огромным флотом — примерно 200 кораблей.
В этом лихорадочном освоении водной стихии отныне участвует все Средиземноморье — метрополии и колонии, философы и ученые, историки и поэты. Море вынуждено раскрывать свои тайны. Наблюдения мореплавателей натолкнули Пифагора на мысль о сферичности нашей планеты.
Аристотель вникает во все вопросы, которые стали впоследствии предметом океанографии. Люди учатся составлять карты, измерять глубины, определять координаты портов, точно измерять по звездам пройденные расстояния, использовать в своих целях силы ветров, приливов и морских течений. Люди очеловечивают богов — властителей моря, которое теперь бороздят тысячи судов. Обычный корабль берет теперь груз, перевозившийся сотней верблюдов, и доставляет его по назначению со скоростью, которую позволяет предугадать знание силы и направления ветров. Морские пути оказались более рентабельны. Теперь корабли стали доставлять войска к месту сражения. Дно Средиземного моря устилается останками разрушенных судов. Оно становится поочередно, по воле людских страстей, то царством мира, то ареной войны.
Таким же эмпирическим путем люди оборудуют для своего удобства морские берега, строят порты в заливах, набережные, сооружают молы, очищают фарватеры. Повсюду — от Черного моря до Геркулесовых столбов и еще дальше — множатся гавани, вырастают маяки. В эту эпоху поклонения красоте люди, облагороженные морем, созидают лишь такие города, которые составляют неразрывное и гармоничное целое с пейзажем суши и воды. Набережные вымощены мраморными плитами, скрепленными металлическими скобами, маяки высятся гордыми башнями, обращая к морю свои бронзовые резные решетки.
Отсюда ночью огнем, а днем дымом подают знаки кораблям. Десять могущественных народов, территории которых простираются вплоть до Дуная и вплоть до Судана, живут этим морем, выставляя на его берегах символы своего величия.
С завершением эпохи войн, предшествовавших образованию Римской империи, приостанавливается освоение океана, которому были нужны дух независимости, живость воображения, жажда неизведанного, то есть те качества, с какими не мог мириться сильный своим крестьянским войском сухопутный Рим. Неспособный из-за отсутствия этих качеств завоевать море, он берет его в окружение.
Рим разрушает порты, он сравнивает с землей Карфаген и запрещает селиться на этой земле — не потому, что Карфаген угрожал ему своей мощью, а потому, что он излучал нестерпимый для римлян интеллектуальный блеск. Предав огню Александрийскую библиотеку, он уничтожает чудесную сокровищницу знаний о море, терпеливо и благоговейно собиравшуюся человечеством на протяжении 10 веков.
С разрушением наследия прошлого потеряли свой престиж и высокое звание флотоводцы, и, когда опять расцветает в человеческом воображении старая мечта о Золотом руне, море придется открывать заново. Люди возвращаются к первобытному ужасу, верят в огненные реки, железные бури и моря кипящей крови, охраняемые апокалиптическими чудовищами. Генуя, Венеция и несколько второстепенных городов довольствуются своими владениями в восточном Средиземноморье. Но викинги, баски, арабы пускаются в тайные плавания через Атлантический океан и пропадают без вести, открывая путь признанным первооткрывателям.
Но как только в XV веке возобновляется завоевание морей, оно принимает неслыханный размах.
Португальцы и испанцы, выйдя на штурм океана, неожиданно открывают множество новых земель, огибая главные мысы. Жажда золота влечет их в морские походы, жажда золота и честолюбивое желание прослыть первым, кто увидел неведомые моря и острова. Наука возвращается на забытый путь, вновь открывает великолепную гармонию мироздания. Роковой цикл повторяется, метрополии выпускают из себя самую здоровую кровь, посылая за море своих искателей приключений, мятежников и святых, которые оседают в завоеванных землях, накапливают богатства, соперничают с теми, кто их породил, и после беспощадных войн выходят из-под их власти. И этот заколдованный круг начертало море, ибо оно равно одаряет богатством всех, не обращая внимания на границы.
Каждая метрополия, каждая колония приносит в жертву своих лучших людей. Они уходят в море, чтобы обогатить науку и утолить тоску о неизведанном. Корабли под флагами всех стран бороздят неисследованные просторы. Единство океана требует единства его покорителей. Прошли те времена, когда одно очарование золота манило людей, и когда капитанов предавали смерти за разглашение тайн о пути, ведущем в Эльдорадо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188