Он и дирижирует всем оркестром ритмов.
Гипоталамус, говорит доктор Б. С. Алякринский, как бы поставлен на границе внешнего и внутреннего мира: с одной стороны, это часть нервной системы, а с другой — нечто вроде эндокринной железы. Как часть нервной системы, он принимает сигналы извне, а как железа — воздействует на внутренние процессы, вырабатывая специальные гормоны, которые адресуются гипофизу, а через него щитовидной железе, надпочечникам и другим отделам. Очень похоже на то, что именно гипоталамус и согласовывает внешние факторы с внутренним миром организма. Если уж искать в организме биологические часы, то в гипоталамусе.
Человеку не всегда легко соблюдать предписанный ему природой ритм. Многим было бы по душе вставать зимой часа на два попозже, но распорядок жизни не дает им такой возможности, и их адаптационным механизмам приходится напрягаться. Вреда это им никакого не приносит, напротив, это тренирует их, держит в форме. У того, кто не выспался, все из рук валится; бывает, целый день проходит без толку, пропадает, но такие небольшие отклонения неизбежны и необходимы, чтобы организм не спасовал перед серьезными отклонениями, для которых может понадобиться напряжение всех душевных и физических сил.
Когда ночного сна оказывается все-таки недостаточно, чтобы восполнить затраты энергии, и усталость накапливается, тогда все ритмы жизнедеятельности замедляются, и организм начинает взывать к помощи уже не суточных, а недельных или месячных ритмов. Кроме них, есть у нас еще сезонные ритмы, годовые, трехлетние (у спортсменов) и семилетние — у людей творческих. Последние обнаружил известный русский биолог Н. Я. Пэрна. В течение семи лет, утверждал он, творческий человек испытывает подъем душевных сил и работоспособности, затем спад, потом снова подъем. Чередование подъемов и спадов, возможно, защищает организм от преждевременного износа.
В конце прошлого века берлинский врач В. Флисс открыл, что приступы астмы и некоторых других заболеваний наступают чаще всего через 28 дней или через 23 дня. Флисс предположил, что физическое самочувствие и настроение человека зависит от двух различных циклов — от 23-дневного цикла силы, стойкости и смелости, то есть «мужского физического компонента», и от 28-дневного цикла чувствительности, любви и интуиции, то есть «женского эмоционального компонента». Австрийский психолог Г. Свобода дополнил наблюдения В. Флисса: он заметил, что с той же периодичностью в 23 или 28 дней возникают заболевания, связанные с простудой, и сердечные приступы, а также всплывают в сознании одинаковые музыкальные мелодии и идеи. Наконец, через несколько лет соотечественник Свободы, инженер А. Тельтшер, обратил внимание на то, что способность студентов усваивать учебный материал меняется с циклом в 33 дня. На основе всех этих исследований возникла теория многодневных биоритмов, провозгласившая, что над людьми властвует триада: физический ритм — в 23 дня, эмоциональный — в 28 дней и интеллектуальный — в 33 дня.
Считается, что в первой половине цикла физическая, эмоциональная или интеллектуальная продуктивность растет, а во второй падает. Когда кривая одного из биоритмов пересекает нулевую линию, переходя из положительной области в отрицательную или наоборот, наступает критический день. Если два биоритма пересекают эту линию одновременно, день выдается вдвойне критический, а если все три — это самый черный день. В этот день человеку лучше не браться ни за что: ему во всем не повезет.
Скептики говорят, что теория триады неверна, ибо основывается на ошибочном предположении, будто все три ритма включаются в момент рождения человека. А этого быть не может: даже суточный ритм температуры тела складывается на четвертой неделе, а ритм сокращения сердца на шестой. Нет таких ритмов, которые рождались бы вместе с человеком, то есть включались бы в один и тот же миг, и никакие циклы из-за непостоянства среды не могут делиться на две половины. Скептикам возражают. Может быть, биоритмы и не включаются в день рождения, но их дальнейшее течение с этим днем все-таки связано, так что учитывать и предсказывать свои или чьи-нибудь критические дни можно. Кроме того, непостоянство среды не может быть постоянным, рано или поздно среда выравнивается, и ритмы вступают в свои права. И наконец, почему ритмам и не быть сильнее среды? Бывает же, и гораздо чаще, чем мы думаем, сильнее «среды» какая-нибудь врожденная черта или наследственное предрасположение.
Одна американская страховая фирма, проанализировав триста несчастных случаев, установила, что двести десять из них, то есть семьдесят процентов, произошли в дни, критические для жертв. Телефонная фирма в Японии освобождает от работы в критические дни своих мотоциклистов, и мотоциклисты больше не попадают в аварии. Такие же результаты получили энтузиасты триады на некоторых транспортных предприятиях Москвы, Киева, Тбилиси, Минска и Душанбе.
Общая теория биоритмов еще только создается. Профессор Н. А. Агаджанян, крупнейший знаток в этой области, считает, что она еще нуждается во многих усовершенствованиях. Прежде всего она должна учитывать влияние Луны и Солнца на наши биоритмы. Существует, например, довольно правдоподобная гипотеза о биологических приливах и отливах, вызываемых Луной в жидких средах организма. А то, что движение Луны влияет на погоду, а через нее — на живые существа, доказано давно. Агаджанян и трое его коллег выдвинули свою гипотезу, объясняющую связь между многодневными ритмами и движением Луны, и свой способ расчета. В своих выводах ученые сомкнулись с Н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84