Всю жизнь она изучала «омерзительных тварей» (как тогда называли насекомых), стремясь познать их и облагородить своим искусством. Ей принадлежала заслуга детального красочного изображения и популяризации явления метаморфоза насекомых. Она, пожалуй, впервые сумела соединить высокое искусство с целями биологической науки, заставить их послужить друг другу. Три страны считают Мериан своей соотечественницей: она была дочерью голландки, училась у художников утрехтской школы и провела в Нидерландах двадцать пять лет жизни. Швейцарские искусствоведы и историки, не сомневаясь, называют её своей художницей: ведь её отец — выходец из Швейцарии. Но родилась Мария Сибилла в немецком городе Франкфурте-на-Майне, за два года до смерти отца, который скончался в весьма почтенном возрасте, оставив после себя многочисленное потомство от двух браков и славу одного из лучших книгоиздателей и граверов Германии. Каких только книг с собственными иллюстрациями не выпустил в свет Маттеус Мериан! Это и гравюры на исторические и библейские темы, и объёмные фолианты с картами вновь открытых земель, и ботанические энциклопедии, и любимые Маттеусом архитектурные своды. До сего времени старинные тома со знаменитым «мериановым аистом» — эмблемой издательства — представляют собой непреходящую художественную и культурную ценность. Фактически воспитанием и образованием Марии Сибиллы занимался второй муж матери — голландский художник Марель, который, впрочем, первым заметил талант своей падчерицы и стал учить её рисованию. Нидерланды середины XVII века с ума сходили по всему, что касалось цветов; луковицы редких тюльпанов ценились так же высоко, как чистые бриллианты, мастерицы самых лучших фамилий соревновались в вышивании композиций по флористике, а у художников в чести были цветочные натюрморты. Отчим Марии Сибиллы слыл в Германии едва ли не лучшим представителем «заморского» увлечения «цветочными картинками», и потому неудивительно, что наша героиня весьма успешно овладевала мастерством писания красочных букетов. В доме, где подрастала Мериан, не знали беспорядка и суматохи. Педантичная мать Марии Сибиллы приучала дочерей к труду и рациональному ведению хозяйства. Ни о какой творческой богеме в их среде и не слышали, а художники того времени больше чувствовали себя мастеровыми и экспериментаторами, чем «гениальными творцами». Иоганна Сибилла, мать Мериан, устроила небольшую мастерскую по производству шелка. Это несколько экзотическое для европейца занятие нашло горячую поддержку всей семьи. В саду были высажены шёлковые деревья, а в просторном закрытом помещении содержались черви. Иоганна Сибилла поручила своей старшей дочери доставлять «шёлковым» питомцам корм и сортировать их при помощи бумажных кульков. Возможно, любая другая девочка с ужасом выполняла бы эти обязанности, но только не Мария Сибилла. Она уже имела дело с препарированными бабочками, тщательно перерисовывая причудливые извивы их окраски, и знакомство с миром насекомых живо увлекло её воображение. Семнадцатилетняя Мериан вышла замуж за ученика отчима — Иоганна Андреаса Графа, который в пору «жениховства» казался талантливым и подающим надежды живописцем — сам император Леопольд I счёл возможным заказать молодому художнику свой парадный портрет, — однако в семейной жизни обнаружил полную непрактичность, которая постепенно разрушила все его юношеские амбиции. По переезде в Нюрнберг, родной город Графа, несмотря на оставленные в наследство типографию и мастерскую, Мария Сибилла почувствовала, что тиски материальных затруднений все теснее сжимаются на «горле» их семьи. Обстоятельства вынудили юную мать семейства (Мериан имела уже дочь) взять на себя заботу о добывании средств к существованию. Тут ей и пригодились экзотические таланты и коммерческая смётка. В нюрнбергский период Мериан создаёт невыгорающие и водостойкие красители и в своей мастерской принимается расписывать скатерти. Украшенные модными в то время мотивами — цветами, птицами, травами, деревьями — изделия Марии Сибиллы прекрасно смотрелись с обеих сторон ткани и благодаря фантастическим свойствам красок не смывались при стирке и не выгорали на солнце. В городе Мериан стала самым престижным мастером художественно-прикладных работ: дамы охотно демонстрировали скатерти её кисти, и считалось приличным заказать роспись в мастерской Марии Сибиллы. Любая другая особа, достигнув таких значительных успехов, удовлетворилась бы этим и продолжила бы идти по проторённой дороге, но Мериан одолевала жажда чего-то большего. Просьбы жительниц Нюрнберга научить их искусству вышивания навели нашу героиню на мысль, вполне естественную для неё — дочери потомственных издателей и граверов — выпустить пособие цветочных узоров, так называемый флориегиум. Так появилась первая «Книга цветов» с раскрашенными ручным способом гравюрами чудесных цветов. Оглушительный успех этой работы побудил художницу продолжить издание, и исполнению этого решения не помешало даже рождение второй дочери в 1678 году — Доротеи Марии. Спустя много лет великий Гёте назвал Мериан одной из самых крупных голландских флористов. Одновременно у Марии Сибиллы формировались склонности натуралиста-наблюдателя. «Цветочки» занимали Мериан постольку, поскольку они приносили весомый финансовый доход, но тайной страстью молодой женщины стали насекомые. Возможно, флюиды Нового времени с его неожиданно пробудившимся интересом к живой природе проникли в душу Мериан, возможно, тут подействовало нечто, что попросту зовётся «даром», но Мария Сибилла, имевшая лишь традиционно женское домашнее образование, постепенно становилась заправским учёным-энтомологом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32