И все-таки любопытно, что произошло бы тут, если бы завтра нам сказали: «Вы все продолжаете играть свои роли, но мы вас больше не контролируем». Наверное, ни к чему хорошему такая свобода не привела бы. Случилось бы то, что всегда случалось в человеческой истории. Взыграли бы страсти, началась бы борьба за власть, появилась бы форма правления, люди разделились бы на несколько лагерей, найдя для этого какие-нибудь обоснования, пусть даже самые нелепые. Отсутствие смерти не повлекло бы за собой морального совершенства. Люди остались бы такими же слабыми перед своими желаниями и такими же изобретательными в их удовлетворении. И желания многих остались бы такими же примитивными. Например, я подошел бы к Еве и сделал бы ей комплимент. А Адам взял бы и съездил мне по физиономии. А я бы ответил. Все-таки хорошо, что нас контролируют.10 февраляЧем больше думаешь об эксперименте, тем больше он поражает. Отгрохать такую громаду, потратить такие деньги – и все для проверки голой теории. Вряд ли идея пришла в голову кому-то, у кого так много денег. Скорее, у какого-то теоретика оказался очень хорошо подвешен язык. А что, если теория верна? Если через 5 лет они поймут, что он не стареет? Наверное, даже среди них найдется кто-то, кто позавидует этому человеку. Хотя его можно скорее жалеть.14 февраляТолько электробритвы. Только на батарейках. Только от Господа. Ножи, которыми нельзя порезаться. Вилки, которыми нельзя уколоться. Мебель, о которую нельзя разбить голову. Чувствуешь себя как годовалый младенец в манеже. Хотя мы все – скорее взрослые, забравшиеся в манеж к единственному младенцу и сюсюкающие с ним. А он, может, давно понял, что эти дяди и тети притворяются, но, будучи умным ребенком, помалкивает о своих догадках. Пусть взрослые порадуются.
Я оторвался от дневника. Интересная идея – Зритель, догадавшийся о том, что творится вокруг него. Разумеется, это ирония, но если задуматься, то достаточно тонкая. Конечно, Пятому было легко проявлять подобный сарказм – ведь он-то знал Зрителя. Побыл бы он в моей шкуре, когда ни в чем нельзя быть уверенным. А может, этот Пятый жил здесь еще тогда, когда наш Зритель действительно был ребенком? Вряд ли, страницы не пожелтели.
17 февраляМир вокруг и похож, и непохож на то, что я себе представлял. Люди, помещения, разговоры – все это соответствует ожиданиям. А вот уклад жизни, ощущения, которые он вызывает, само чувство жизни – другое. Я думал, мне предстоит хорошо оплачиваемый приятный отдых. А это – безделье, грозящее в отдаленном будущем скукой.21 февраляЕва продолжает напоминать о Валери. Вечный упрек. И вечное напоминание о том, что всегда надо сначала думать, а потом говорить.26 февраляВышла новая книга. Аншлага не наблюдается, но народ благосклонен. А зря. По-моему, полнейшее убожество. Хотя Тесье и др. виднее. Если их это устраивает, то меня и подавно.
Я нетерпеливо скользил взглядом по строчкам. Размышления, воспоминания, наблюдения. Все это очень интересно, но когда же, наконец, появится имя Зрителя?
1 мартаМожет, попробовать самому? В пассиве имеем: полное отсутствие литературного опыта, степень по физике, очевидную бесцельность написания книг, которые никому не нужны. В активе: невозможность заниматься какой-либо наукой в этом месте, некоторое охладевание к физике в последний год, альтернативу полнейшей бездеятельности, застарелую любовь к хорошей литературе, возможность стать кем-то даже в этом псевдомире. Актив явно перевешивает.
Ну вот, наконец-то понятно, кто из Пятых писал этот дневник. Немудрено, что страницы белые: тетрадь пролежала здесь совсем недолго.
3 мартаПриятный парень этот Шинав. Только малость задумчивый.4 мартаРешено – завтра поговорю с начальством. Не думаю, чтобы у них нашлись возражения. Если унтер-офицер Дюруа мог стать известным журналистом, почему бы физику Шеналю не превратиться в писателя?6 мартаОказалось даже проще, чем я думал. «Нет проблем, пиши на здоровье». Пишу.9 мартаЖаль, что тут пока не изобрели компьютеры. Эта музейная печатная машинка начинает действовать на нервы. Отставил ее в сторону, стал писать старым добрым способом.14 мартаПисанина идет очень медленно. Через каждые две строчки обнаруживаю, что использовал запретное слово или сравнение. Выхолостил целую страницу. Перечитал и убедился в том, что она стала гораздо скучнее того опуса, который вышел под моим именем две недели назад. Начал все заново. Две заповеди: «Не упомяни» и «Не сотвори скучный текст». Пока что не совсем ясно, как их совмещать.
Я улыбнулся. Знакомо, очень знакомо. Что, тезка, не пишется? Тезке и в самом деле не писалось. Однако он не впадал в уныние и не бесился. На протяжении трех страниц он анализировал, просчитывал, взвешивал. Это можно, это нельзя… Такие чувства изображать опасно. А вот эти можно развивать. И наблюдения, наблюдения, наблюдения.
3 апреляКлюч к написанию интересных книг для этого мира – в понимании людей. В их побуждениях, мыслях, интересах. Мне нельзя выдумывать приключения тела, но кто сказал, что я не могу создавать приключения духа? А для этого надо знать и понимать окружающих меня людей.5 апреляПри всей своей схожести они очень разные. Умные и посредственные, общительные и не очень, любящие свое занятие и подумывающие о том, чтобы поменять его. Да, они все приветливы, милы и любезны. Но даже в этих рамках проявляются различия. Например, Вторая – мама, для которой не существует никого, кроме меня. С ней по своей материнской заботе может сравниться только Восемнадцатая. Она в детях вообще души не чает и, па мой взгляд, немного с этим переигрывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93