Правда, когда я попытался изложить свои новые взгляды деду Мари, этот образованнейший и интереснейший старик, с которым я часто вступал в споры, усмехнулся и выразил надежду на то, что я сохраню приверженность подобным взглядам в его возрасте. Но его скептицизм ничего не изменил.Я захлопнул путеводитель и, надеясь остаться незамеченным, двинулся к проходу. К сожалению, попытка не удалась. Услышав мои шаги, Катру поднял голову, кинул на меня беглый взгляд и тут же просиял.– Здравствуйте, – радостно сказал он, когда я подошел поближе.– Добрый день, – отозвался я, чувствуя, что мой тон на порядок холоднее его.– Вы… – он был в явном замешательстве. Было видно, что он не знает, с кем из Пятых имеет дело.– Андре Рокруа, – все так же холодно сказал я, желая поскорее закончить беседу. – А вы – Луи Катру.– Да-да, конечно, – обрадовался он. – Теперь я вас узнал.Он приветливо смотрел на меня, видимо, не придавая значения моему тону. Я отвечал ему равнодушным взглядом. Он немного постарел за эти три с лишним года. Венчик седых волос обрамлял расползшуюся лысину. Две глубокие складки между бровями стали больше. Но, кроме этих естественных изменений, он был все тот же – еще крепкий, уверенный в себе мужчина.– Ну, как вы? – спросил Катру наконец. Я пожал плечами.– Спасибо, ничего.– Как Мари? – поинтересовался он, обнаруживая завидную память.– Тоже неплохо.– Кто у вас родился?– Девочка.Сейчас он спросит: «Как назвали?», я отвечу: «Люси», он скажет: «Хорошее имя», я кивну, а затем распрощаюсь и пойду дальше… Но он вдруг замолчал. Может быть, мое нежелание говорить стало слишком заметно. «Вот и хорошо, – подумал я, – ничего не надо объяснять». Но тут он неожиданно посерьезнел, глянул по сторонам и, понизив голос, задал совсем другой вопрос:– А вы часто вспоминаете наш разговор? Он… не мешает вам?– Ничуть не мешает, – ответил я, поражаясь этой наглости. – Я вообще о нем не вспоминаю.Его лицо просветлело.– Вообще не вспоминаете? Вот это личность!Этот дешевый спектакль начинал меня раздражать.– А вы думали, он будет мне мешать? – спросил я. Катру сделал неопределенный жест.– Не знаю. У меня были некоторые сомнения… Но я считал, что вы должны знать правду. И я рад тому, что не ошибся.Я промолчал. Сомнения у него, видите ли, были… Конечно, сомнения.– Разумеется, это было нелегко, – сказал он, неверно истолковывая мое молчание. – Кстати, я забыл тогда сказать вам, но вы, наверное, и сами так решили… Вы ведь не рассказывали об этом Мари? Мне кажется, что…Это была ошибка. Не стоило ему упоминать ее имя в этом контексте. Ох, не стоило…– Не волнуйтесь, – сказал я, бесцеремонно прерывая его речь, – Мари, конечно, знает об этом разговоре. Но ее, как и меня, он не смущает.И, не удержавшись, добавил:– Как бы вам этого ни хотелось.– Простите? – с прекрасно разыгранным недоумением спросил он. – Как бы мне этого ни хотелось? Что вы имеете в виду?– Я имею в виду, что нам не стоит продолжать эту беседу, – ответил я, стараясь оставаться в рамках приличия. – До свидания.– Нет, постойте, – твердо возразил он. – Я не знаю, чем я вас обидел, вспомнив о Мари, но…– Сделайте одолжение, не вспоминайте о ней, – снова прервал я Катру. – Никогда. Хватит того, что вы чуть не отравили мне жизнь своим враньем.Он сощурился.– Враньем?– Вот и поговорили, – сказал я.– Враньем… – повторил он с каким-то новым выражением. – А как вы узнали?– Двери надо закрывать, – буркнул я. – Тогда не все, кто проходит мимо комнаты Тесье, будут знать…– Знать что?– То, что вы вешаете лапшу своим спонсорам, меняя Двенадцатого как перчатки.– Значит, вы слышали его разговор, – вздохнул Катру. – Теперь понятно. Но почему вы так злы на меня?– Почему? Неужели вы серьезно задаете такой вопрос?Он сосредоточенно кивнул и этим еще больше разозлил меня.– Для того чтобы покрыть свои махинации с провалившимся экспериментом, вы готовы были перечеркнуть всю мою жизнь. Вам было все равно, что я проведу остаток жизни, мучаясь от сознания того, что не должен умирать, что мой ребенок не должен умирать… Этого не произошло только по чистой случайности. Как вы ни старались, я люблю жизнь и не боюсь смерти. Но если бы не этот случай, моя жизнь была бы пыткой из-за вашей чудовищной лжи. И вы еще спрашиваете, почему я зол?Я замолчал, досадуя на свою несдержанность. Нашел перед кем разглагольствовать… Катру отвел взгляд. Затем бесцельно открыл и закрыл книгу, которую держал в руке. И тихо сказал:– Простите.Мне вдруг стало жаль его. Но только на мгновение.– Прощайте, – сказал я. – Надеюсь, что я был единственным, кого вы пытались обмануть.И, повернувшись, вышел из прохода. Сквозь умытые дождем витрины в лицо мне блеснуло солнце.
– И ты ему ничего не сказал?– Нет.– Любопытно… любопытно.Грузный мужчина с аккуратной седеющей бородой откинулся в черном кожаном кресле и, постукивая пальцами по столу, спросил: – И как он дошел до этого?Его собеседник, лысоватый человек с аристократическим профилем, пожал плечами.– Он упомянул какой-то телефонный разговор. Похоже, что он случайно услышал твою беседу. Рекомендовал закрывать двери.Бородатый хмыкнул.– Горбатого могила исправит. Но почему он решил, что его обманули? Что бы он ни подслушивал, я такое сказать не мог.– Насколько я понял, – грустно сказал аристократ, морщась от скрипа своего кресла, – он считает, что опыт ставится над Двенадцатым.Бородатый вскинул брови.– Над Двенадцатым?Аристократ кивнул. Человек за столом гулко расхохотался.– И еще мы его меняем… Хорош сыщик! Это надо же – парню рассказали всю правду, а этот чудак все равно в нее не поверил. Придумал такую ерунду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93