А то, что актеры вынуждены импровизировать, поскольку вступил в игру новый, незапланированный персонаж, лишь усиливало ощущение ненастоящести происходящего.
— Ну что, товарищ… э-э-э… Феоктистов. Пока чайник поспевает — рассказывайте. А то, признаться, ошарашили вы меня давеча…
Иван понимал: «ошарашили» относится не к тому, что он явился из будущего. Пропустил Лось это мимо ушей, счел за неуклюжую попытку привлечь к себе внимание. Ошарашил его Иван, повторив только что прозвучавшие в эфире, стынущие в ушах, задыхающиеся слова: «Где ты, Сын Неба?» Но ему-то, Ивану, нужно было, убедить Лося именно в том, что он из будущего. Поэтому Иван упрямо сказал:
— Да, Мстислав Сергеевич, я прибыл из будущего. Мы нашли способ, как это сделать…
— Та-а-ак, — протянул Лось. — Вы, значит, настаиваете на своем. Ну, предположим, вы из будущего. А зачем появились именно здесь, у нас? Почему вы сказали, что ждете, на ветру и морозе, именно меня?
Иван решил, что лучше всего говорить правду, и быстро ответил:
— Марс, Вы были на Марсе — почему вы не полетите туда опять?
Он не сказал: «Аэлита». Это имя и так повисло в воздухе — Лось помнил о сегодняшнем радиосеансе, не забывал о нем ни на секунду. Уши хранили пробивающийся сквозь шорох и рычание помех далекий голос. Это имя повисло в воздухе — Иван знал, что Лось в отчаянии бежал с радиостанции в нежилой уют пустой квартиры, бежал сквозь метель и незримые, неощутимые радиоволны, несущие этот голос.
Лицо Лося затвердело. Он медленно выбил трубку и придвинул коробку с табаком. Уминая табак большим пальцем, он спросил, и голос его был ровен и горек:
— А вы? В вашем будущем? Вы, наверное, летаете на Туму, когда захотите?
Лось не заметил, что назвал Марс его древним именем — Тума. Иван, покачал головой. Что он мог сказать сидящему напротив мужчине, который вдруг перестал быть актером, играющим в захватывающей пьесе по роману Алексея Толстого, и стал тем, кем был на самом деле — предельно усталым человеком, инженером по имени Мстислав Сергеевич Лось?
Колдовство стереотипа наконец развеялось. Литературные герои обычно кажутся нам старше, серьезнее и значительнее, нежели есть на самом деле. Может быть, потому, что, познакомившись с ними в юношестве, мы проецируем эти свои детские впечатления на более позднее восприятие; а может, и потому, что на протяжении всего нашего с ними знакомства они на редкость постоянны в своих мнениях, суждениях и поступках. Иван не задумывался об этом, просто он вдруг обнаружил, что сейчас здесь нет персонажа старой книги. Напротив сидел человек, ждущий ответа, и Иван не мог открыть ему, что в его, Ивана, мире Марс — безжизненный каменный шар, изрытый оспинами метеоритов, а Аэлита — всего лишь прекрасная и печальная сказка…
— Нет, Мстислав Сергеевич, как раз на Марс мы и не летаем. Мы вообще еще дальше Луны не добрались…
Это была правда. Не вся, но правда. Почти правда — до Марса человек еще не добрался. Не ступала еще нога в ботинке вакуум-скафандра на изъеденные пустотной эрозией камни. Это была не вся правда, но большего Иван говорить не стал.
Лось поднял на него глаза:
— И я не могу больше полететь на Туму, — он опять назвал Марс Тумой и опять не заметил этого. — Ультралиддит, мое движущее вещество… Причин никто не знает — неизвестно, почему произошел взрыв завода. За восемьдесят верст с домов посрывало крыши. Манцев, изобретатель ультралиддита, и все его записи — все было там…
Он выговорил все это, не опуская взгляда, а потом снова занялся трубкой. Руки его не дрожали.
— Так, — задумчиво сказал Иван. — Так…
Он побарабанил пальцами по столу. Как раз с ультралиддитом проблемы не было — достаточно было вернуться к себе, а оттуда предпринять вылазку в мир, где этот самый завод цел и невредим.
— Простите, я вас на минуту оставлю, — Лось тяжело поднялся и ушел на кухню. Послышалось позвякивание посуды. Иван слушал и не слышал доносящиеся до него звуки. Пока что он не увидел и не узнал ничего существенно нового. Но теперь перед ним открывалась возможность самому принять участие в событиях. Собственно говоря, Иван и затеял эту вылазку в прошлое в тайной надежде на что-либо подобное…
Лось принес закоптелый, все еще сердито фырчащий чайник и с ним второй — заварной, маленький и пузатый. Появились стаканы в тяжелых мельхиоровых подстаканниках. Чай был бурым, обжигающим и невкусным. От лампы в оранжевом абажуре на скатерть ложился мягкий уютный круг света.
— Мстислав Сергеевич, а сколько нужно ультралиддита? — осторожно спросил Иван.
Чай, остывая, исходил паром. Лось машинально помешивал ложечкой в стакане, стараясь не звякать о стенки. Он вскинул на Ивана напряженный взгляд, прикинул в уме и сказал:
— Пудов пятьдесят — пятьдесят пять.
Иван быстро перевел в килограммы и молча кивнул — он ожидал большей цифры. Лось чувствовал, что разговор об ультралиддите начат неспроста, но тоже молчал, углубившись в созерцание кружащихся в стакане чаинок.
— Мстислав Сергеевич, — нарушил тишину Иван, — а если я добуду вам эти восемьсот килограммов?
— Не знаю, — горько и откровенно отозвался Лось, — наверное, полечу опять. Но что толку говорить о том, чего не может быть?
— Может, Мстислав Сергеевич, может! И я вам ультралиддит доставлю. Завтра же.
У Лося порозовели от волнения щеки. Он вдруг поверил, что Иван найдет ультралиддит, а чтобы поверить в это, ему пришлось поверить и в то, что Иван пришел из будущего. Очень уж ему хотелось поверить.

4.
— Не нравится мне это, — раздраженно сказал Костя Он упорно не смотрел на Ивана, сосредоточенно стирал пальцем несуществующее пятнышко на пульте ЭВМ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22