Совет начался скучновато, как обычно и начинаются советы. Бонифаций и Седрик зачитывали перечни поручений, в которых оговаривалось, кто за что отвечает и как скоро должны быть завершены те или иные приготовления, ну и так далее, примерно в таком духе: «Проверить арсенал на востоке, отобрать там все пригодные для боя клинки и доставить их в столицу, а все негодные клинки отправить в деревню, чтобы их там перековали. Распространить весть о том, чтобы по городу собрали как можно больше клинков, которые затем нужно будет вывезти из города по Длинной и Извилистой дорогам к границе, где в клинках особая нужда», или в таком:
«Отобрать сотню здоровенных крестьянских парней, желательно не рвущихся к славе, обучить их, как подобает, и поставить охранять житницу».
Как ни ярки были разноцветные плащи сидевших вокруг стола советников, как ни плясали на их спинах солнечные зайчики, в зале было холодно, и казалось, люди стараются сбиться в кучку и как можно меньше разговаривать.
В результате совет прошел нетипично быстро. Оставалось обсудить последний важный вопрос — проблему обучения добровольцев-новобранцев. Их муштра не должна была помешать весенним полевым работам. Только-только молодые вельможи приступили к обстоятельной дискуссии на этот счет, как вдруг за дверью послышался шум. У Седрика заныло сердце. Почти всю зиму он посвятил чтению сказок, дабы найти в них советы, как лучше подготовиться к войне, и потому он знал, что в такой сказке, как та, в которой они сейчас находятся, нет худшего предзнаменования, чем этот шум за дверью.
Через мгновение распахнулись двери, и в зал вошел человек. Некогда он, наверное, был строен, но годы сгорбили его. Вероятно, когда-то он был хорош собой, но солнце и ветер выдубили и иссушили его кожу. С головы до ног человек был одет в одежды из мягкой кожи цвибеков и газебо, его клочковатая борода доходила ему чуть не до пояса. Синие глаза старика, казалось, на веки вечные прищурены.
Войдя, старик произвел ужасный грохот и лязг: на его груди перекрещивались портупеи, начиненные мушкетами, а за спиной у него торчали алебарда и обоюдоострый боевой топор. Эхом прогремели такие же звуки из угла: при виде человека, направившегося к королевскому трону с таким количеством оружия, Кособокий откинул полу плаща, под которым у него размещался целый арсенал. Некоторые из присутствующих успели заметить под плащом и некоторые части тела Кособокого, в страхе поспешно отвернулись и потом никому об увиденном не рассказывали.
А старик, одетый в шкуры, прошествовал по проходу, преклонил колени перед троном, и только тогда советники разглядели, что его кожаная рубаха и легинсы во многих местах перепачканы кровью.
Седрик поднялся и сказал:
— Ваше величество, ваше высочество, позвольте представить вам Эврипида, нашего главного разведчика.
Разведчик отвесил королевским особам нижайший поклон, поглубже вдохнул и сообщил:
— Новости у меня все до одной паршивые. Целый месяц я выбирался из Загорья, а эти твари охотились за мной. Они украли лыжи, на которых я спускался, а потом мне пришлось перебираться через перевал. Я нашел новый высокогорный перевал, который осмелился назвать в свою честь. Оттуда я увидел огромное войско. Оно и днем огромное, а по ночам — и того больше, потому что ночью к нему присоединяются гоблины, их там не меньше половины, потому что тех людей из Загорья, что не пожелали драться на стороне Вальдо и не сумели удрать, поубивали. Там и не только гоблины, пострашнее твари имеются — те самые убитые люди, восставшие из могил, теперь они тоже на стороне Вальдо.
Все присутствующие в зале содрогнулись. У тех, кому уже случалось драться с вампирами и гоблинами, сердце екнуло. Они знали: как бы ни были сильны люди в схватках с нечистью, успех весьма зависит от числа нечисти. А те, кому довелось понюхать пороха в настоящих боях, понимали, что это такое — сражаться с войском, не знающим страха днем, и становившимся еще сильнее ночью.
— Новости действительно удручающие, и все же я должен поблагодарить тебя за то, что ты их доставил, — сказал Седрик, достал орден (он всегда носил с собой несколько орденов — так, на всякий случай) и был готов вручить награду разведчику.
Но старик Эврипид с колен не поднялся. Он горько вздохнул — так горько, что, как утверждают очевидцы, даже Кособокий поежился.
— Милорд, — сказал разведчик, — это еще только предисловие. Я пробирался обратно, а снег в горах в этом году начал таять рано, так вот: они шли за мной по пятам. Порой я попадал в западню между разведчиками Вальдо и его войском. Они идут, милорд, уж три недели, не меньше, как идут — вооружены до зубов и в полной боевой готовности.
Седрик побледнел и кивнул сэру Джону Слитгиз-зарду. Тот выбежал из зала, поднялся на башню и ударил в набат, выбив сигнал, означавший нападение врагов на Королевство, чтобы в городе знали, что этой весной предстоит самая настоящая война и что к ней надо готовиться. Затем Седрик обернулся к Эврипиду и вознамерился водрузить орден, подвешенный на шелковой ленте, ему на грудь.
— Милорд, — покачал головой Эврипид, — не надо. Все, что я вам раньше сказал, я сказал только для того, чтобы вы поверили тому, о чем я скажу сейчас.
Все собравшиеся затаили дыхание.
— Крепость в Айсотском ущелье пала, тамошний арсенал — в руках Вальдо, все павшие превращены в бессмертных, и теперь они заодно с узурпатором. Теперь его войско в нескольких днях пути отсюда. Слишком поздно я принес вам эту весть и подвел вас.
Глава 4
ЧЕРНАЯ ВОЛНА
Еще до того, как этим чудесным весенним вечером закатилось солнце, в город успели прийти самые резвые из беженцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104