– Не пора ли, Христово стадо, истинную веру принимать? А то распились, разъелись, разбаловались. На кабанов стали похожи. Пока не поздно, могу составить протекцию. Заодно и обрезание сделаем.
– Нет уж! – Охранники, которым было строго-настрого заказано конфликтовать с гостем, вежливо отвергли его предложение. – Мы дедовской веры придерживаемся. Шилом бреемся, на чарку молимся, огурцом крестимся, срамным девкам псалмы поём...

Ради очередного сеанса «антиджинновой» терапии Обухов даже отложил встречу со знаменитым адвокатом Гопманом, которому, собственно говоря, и принадлежала идея привлечь в качестве свидетеля защиты какого-нибудь религиозного авторитета.
– Сегодня опять придётся пить верблюжью бурду? – заранее кривясь, поинтересовался Обухов.
– А как же иначе! Вчера я лишь определил примерный вид джинна и нашёл его чувствительные точки, – с самым серьёзным видом врал Цимбаларь. – Сегодня предстоит задача посложнее: вызвать джинна на откровенность.
– Прежде вам приходилось общаться с этими тварями?
– Никогда. Но в Сорбонне я прослушал полный курс мусульманской демонологии. Пейте снадобье, не робейте. На сей раз его действие будет куда менее болезненным.
И действительно, вылакав очередную порцию зелья, где были намешаны самые разные вещества, подавляющие человеческую волю и растормаживающие подсознание, Обухов без всяких побочных эффектов погрузился в состояние, напоминавшее гипнотический сон.
Цимбаларь начал допрос со стандартного вопроса:
– Как тебя зовут?
Обухов ответил голосом, к которому больше всего подходил эпитет «нечеловеческий»:
– Лагаб.
Ничем не выдав своих чувств, Цимбаларь осведомился:
– Что это значит?
– Пламя геенны, – пояснил жуткий голос, совершенно непохожий на мягкий говорок Обухова.
– Кто ты такой?
– Бессмертное создание, которое люди называют джинном.
– Почему ты вселился в этого человека?
– Чтобы мстить ему за смерть моего прежнего хозяина.
– Не проще ли было в своё время оградить хозяина от беды?
– Джинны не всесильны. Законами небес на нас наложено множество ограничений. Аллах наделил нас разумом, но не дал тела. В мире людей мы можем действовать только чужими руками.
– Как избавиться от тебя?
– Нужно произнести заклинание, известное только потомкам пророка Сулеймана, или содрать с тела, в котором я обитаю, всю кожу.
– Значит, преступления, в которых обвиняют этого человека, совершил ты?
– Да. Но отвечать за них придётся ему.
– Где похищенные деньги?
– Я сжёг их в очаге.
– Ты согласен подтвердить это на суде?
– Для меня есть только один суд – суд создателя. Джинн не может нести ответственность перед низшими существами, к числу которых относятся и люди... Больше не беспокой меня. Иначе «я найду способ превратить остаток твоих дней в невыносимые мучения.
Едва только эти грозные слова отзвучали, как Обухов забился, словно припадочный, захрипел, пустил изо рта струю пены и уставился на Цимбаларя отсутствующим взглядом.
– Что со мной случилось? – слабым голосом пробормотал он.
– С вами ничего. Но я только что удостоился чести побеседовать с джинном. Он даже сообщил своё истинное имя, хотя в общем-то его речи нельзя назвать учтивыми... Это, как говорится, хорошая новость. А плохая новость состоит в том, что, судя по всему, джинн намерен сопровождать вас до конца жизни.
– Я уже смирился с этим. – Гримаса обречённости скривила лицо Обухова. – Главное, что вы поверили мне.
– Трудно не поверить очевидному.
– Короче, вы согласны выступить на стороне защиты?
– Это моя обязанность как честного человека. Когда дата суда будет назначена, вновь пошлите за мной.
– Ах, зачем эти сложности! Поживите у меня в гостях ещё недельки три-четыре. Ваше участие в моей судьбе, а также все связанные с этим издержки будут оплачены по высшему разряду.
– Люди, подобные мне, могут оказывать услуги неверным, но не имеют права получать за это вознаграждение.
– Тогда я на свои средства воздвигну мечеть в любом указанном вами месте. Думаю, аллаху это понравится... А сейчас извините, меня требуют дела.

* * *

Вернувшись к себе, Цимбаларь немедленно связался с Кондаковым.
– Хочешь верь, хочешь нет, но джинн, вселившийся в Обухова, дал о себе знать. Этот случай я долго не забуду. До сих пор по спине мурашки бегают.
– А на ушах лапша болтается, – скептическим тором добавил Кондаков.
– Тебя бы на моё место, Фома неверующий! – огрызнулся Цимбаларь. – Дошла до вас проба, которую я послал на анализ?
– Ещё нет. Ваня недавно за ней отправился... А что там должно быть?
– Скорее всего, пропавшие доллары. Вернее, их пепел... Если у тебя нет ничего важного, я отключаюсь. Батарейки садятся. Здесь же их не подзарядишь...
– Кое-что важное как раз и есть, – с напускным равнодушием сообщил Кондаков. – Прокуратура нашла свидетелей, которые показали, что в момент гибели полевого командира Хушаба Наджи капитан Обухов находился совершенно в другом месте. Дурит он нам всем голову...
– Пойми, Фомич, на данный момент прокуратура – наш оппонент. Они ищут улики, выгодные обвинению. Мы, напротив, работаем на защиту. А уж суд потом раздаст всем сестрам по серьгам.

Начальник охраны осмелился побеспокоить Обухова в самый разгар совещания, что само по себе было случаем беспрецедентным.
– Даже и не знаю, как сказать, – произнес он крайне озабоченным тоном. – Наша новенькая только что отличилась.
– В каком смысле?
– Перебросила через забор какой-то предмет. Околачивавшийся на улице пацан подхватил его и сразу задал стрекача. Похоже на сговор.
– А твои люди чем занимались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18