Опять все рухнуло, и он опять остался с Мелисендрой, которую начинал ненавидеть. Перед тем как тронуться с места, он повернулся в сторону озера и погрозил кулаком. Туман между тем начал таять, распадаться на отдельные хлопья — и цвет его сменился на серовато-жемчужный.Возвращался Бард не спеша; успел отдышаться, когда они с Мелисендрой миновали топкое место и выбрались на пригорок — дальше начинался пологий подъем. Успокоившись, он ощутил, что и мысли пошли ровнее, отчетливее, все об одном и том же — на этот раз эти старухи одержали верх, но пусть они не надеются, что он так легко сдастся. Он еще вернется сюда. Вот только сообразит, как одолеть все их дьявольские ухищрения, и вернется. Пусть они поберегутся!И Карлина, если решила, что нашла надежное убежище, тоже пусть побережется! 4 Наконец наступило лето — жара легла на холмы Киллгард. Все свободные люди были расставлены в лесах — в такую пору смолистые деревья вспыхивали как спички.Бард с отрядом копейщиков и личной охраной возвращался домой в Астуриас. За спиной лежали оккупированные земли Маренжи. Утром миновав границу Астуриаса, он с удовлетворением отметил, что, собственно, теперь никакой реальной границы не существует. Повсюду расставлены отряды, каждый солдат устроен на постой. Все жители Маренжи обязаны были нести эту повинность. Бард организовал систему оповещения, были построены вышки, заготовлен хворост для сигнальных костров, приведена в действие и связь посредством ларана, так что теперь Астуриас был защищен и с севера и с востока. Никакая банда из-за Кадарина, никакой отряд со стороны Серраиса не могли проникнуть в Астуриас незамеченными. Конечно, шериф Маренжи выразил протест, но это его дело. Другое было удивительно — недовольные, мрачные лица местных жителей! Все эти меры были приняты для их же собственной безопасности, однако крестьяне явно смотрели на астурийцев как на захватчиков. Но в таком случае им следовало самим создать армию, которая бы охраняла их границы.Переночевал Бард и его отряд в старом замке дома Рафаэля. Теперь он был пуст, единственным жильцом являлся старый коридом. Да еще несколько приходящих из ближайшей деревни слуг… Эрленд? Мальчика отправили к матери в королевский замок. Точно, вспомнил Бард, об этом уже был разговор. Тут мысли его потекли по новому руслу — мальчишка подрастает, вскоре его придется отдать в надежные руки. В какой-нибудь благородный дом, чтобы он получил хорошее воспитание. Как-никак он все же его сын, и пока единственный. И любимый… Пусть ему судьбой предназначено стать ларанцу, он все равно должен научиться владеть оружием, и прежде всего мечом. Взять хотя бы того же Джереми. Тот с детства знал, что карьера воина ему не светит, однако никогда не был последним на уроках фехтования. И в играх тоже… Никогда не прятался за спины сводных братьев… Это были горькие воспоминания — к чему они? Ну их!.. Только душу травить… Бард сжал челюсти и попытался думать о чем-нибудь другом. О несвершенном, например, о несделанном, но заставить себя не мог. Стало скучно и противно. О несвершенном — значит, о будущем, но это было слишком общо, беспредметно. То ли дело маленький Эрленд. Ларанцу так ларанцу, ведь во всяком случае он недестро, то есть не обладал полным правом наследовать корону, и это существенно. Вот когда Бард отыщет возможность вернуть Карлину, она нарожает ему много законных сыновей. В любом случае Эрленд должен быть воспитан, как то надлежит отпрыску благородного рода. Возможно, дом Рафаэль вместе с Мелисендрой уже придумали, в какой форме следует усыновить его. Что ж, он не против, если только в это дело не будет замешана Мелисендра. Вот чертова баба! Чертова, чертова и еще раз чертова!.. Это не баба, а сущее наказание. Надо же попасть в такое дурацкое положение: все неприятности, обязанности, расстройства, которые доставляет брак, налицо, и никаких преимуществ. Надо же — усыновлять собственного сына, ежедневно видеть ее рожу, чувствовать, как она осуждает тебя, каждый поступок взвешивает, словно на весах, и при этом такая скромница, так покорна! Если бы она не являлась самой ценной отцовской лерони, он бы давным-давно отослал ее в деревню. Пусть за коровками походит, в навозе покопается… Может, кто-нибудь из подданных дома Рафаэля согласится жениться на ней? А что, неплохая идея — уверен, отец даст за ней богатое приданое.До королевского замка они добрались к вечеру, когда на окрестные холмы уже легли сумерки. Вдали лежала розоватая дымка, все тихо, спокойно. Не то что в замке. Стоило им въехать на двор, как Бард удивленно осмотрелся — вокруг было полно чужих лошадей. Тут же стояли знамена Хастуров, стяги с гербами почти всех граничащих с Астуриасом королевств и даже дальних, что лежали за Кадарином. По какому случаю столь представительное посольство? Может, король Карелии прислал выкуп за Джереми?Однако выкуп, как ему растолковали, был только частью дела, с которым в замок прибыла родовитая знать. Сорок дней назад домна Джиневра Херил успешно разрешилась от бремени мальчиком. Первым делом Джереми Хастур решил узаконить ребенка, а для этого ему следовало немедленно жениться на Джиневре. Собственно, сам Джереми настаивал на том, чтобы обряд бракосочетания состоялся как можно быстрее. По обычаю, он брал в жены дворянку ниже себя по происхождению. Подобный брак считался законным, ребенок обладал всеми правами, однако была в этом некая неловкость, ведь жена объявлялась ди катенас Законной.

. Поэтому свадьбу решили сыграть во дворце ди Астуриен по всем правилам, тем более что Джереми официально считался почетным гостем, а не пленником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159