В начале двадцать первого века, в эпоху массовой компьютеризации, когда аскетические подвиги полусумасшедших монахов и массовые заточения в монастырях сексуально неудовлетворенных подвижников отошли в прошлое, совершенно неожиданно эта идея вернулась к человечеству с величественной необратимостью попавшего в лоб австралийского бумеранга.
Речь идет об интеллектуальном течении, провозгласившем, что будущее разума лежит в отказе от своей биологической природы. Человечество исчерпало себя как вид, возвестили его носители, и в своей биологической ипостаси неминуемо движется к вырождению, свидетельство чему — сексуальные революции и расцвет всякого рода из-вРащений. Будущее разума, продолжали они, состоит в том, Что со временем его перезапишут на основу более надежею, нежели белковая. На какую именно, ответ напрашивался сам.
Если так, то при чем тут секс? Эта область человеческой жизни получила от сторонников нового течения такой град полемических стрел, что уже количество нападок невольно наводило оппонентов на некоторые выводы. Менее сдержанные не стеснялись вопрошать, а не являются ли сторонники чистого разума кастратами и, уж во всяком случае, благополучно ли у них со здоровьем. А поскольку спор протекал в недрах компьютерных сетей, вопрос так и не был прояснен.
Каждая сторона считала свою точку зрения самоочевидной, но так как нет ничего более спорного, чем самоочевидные вещи, то, утомившись забрасывать оппонентов физиологическими, мировоззренческими, моральными и философскими аргументами, обе стороны взывали к истории как к верховному арбитру всех споров.
Вот пройдет несколько десятилетий, заявляли новаторы, и все по-настоящему разумные личности перепишут свой разум на нейрокомпьютеры, искусственные тела будут менять как одежду, а прочим представителям человеческого рода ничего другого не останется, как вести полуживотную жизнь, поедая бананы и безобразно совокупляясь. «Такова логика истории!» — заключали они.
Возражения ортодоксов варьировались в широком спектре, но строго логические аргументы занимали скромное место, оказавшись зажатыми между ироническими репликами «ну-ну», «идиоты!» и откровенно издевательскими смайликами. «Поглядим», — завершали спор самые сдержанные и мудрые.
По этому поводу кто-то вспомнил старую притчу. Вроде бы существуют в природе некие насекомые-поденки, средний срок жизни которых равен одному часу. За этот час они ухитряются не только решить проблему выживания вида, но и как-то осмыслить свое существование. И вот однажды вечером старик поденка собрал вокруг себя молодых слушателей, дабы обратиться к ним с ученой речью.
«Я открою вам великий закон мироздания, молодые люди, начал он. — Уже много поколений наши мудрецы наблюдают за солнцем. В результате этих наблюдений был открыт великий закон природы. Согласно этому неумолимому закону, наше солнце постепенно склоняется к западному горизонту. Вывод печален: когда оно совсем зайдет за горизонт, наступит темнота, а за нею ледяной холод. Вследствие чего жизнь на Земле погибнет навсегда».
Неизвестно, что подумали слушатели старого мудреца, но, как сообщает история, солнце благополучно взошло на следующее утро. Из чего, к слову говоря, вытекает совсем другая теория: вслед за каждым закатом непременно наступит рассвет. Ничего не имея против оптимистической теории Вечного Возвращения, мы вынуждены только констатировать, что она не подтверждается личным опытом поденок.
Как и всякая вещь, страдающая очевидностью, странность Сато была замечена. Корабельному врачу — а врачи на федеральных боевых кораблях в первую очередь психиатры, а уже во вторую техники-операторы при киберхирургах — эта девушка и раньше создавала больше проблем, чем половина экипажа, вместе взятая. Когда стало ясно, что она старательно уклоняется от разговоров о своей жизни на острове, он посоветовался по этому поводу с капитаном Никсоном. После чего, по одному отзывая к себе всех членов экипажа, настоятельно порекомендовал прекратить подобные расспросы. Теперь он мог только посоветовать обратиться к более искусному доктору по имени Время, а также поменьше заострять внимание девушки на том, что другие считают ее проблемами.
Тем более что «Эскалибур» начал новую боевую компанию, а людям легче приспособиться к странностям своего ближнего, если этот ближний — их товарищ по оружию и кое-кто даже обязан ему жизнью.
Но уже тогда у Сато Ишин случилось первое открытое столкновение с окружающими. Его жертвой пал лейтенант Гейзер. Причины возникшей между ними неприязни остались неизвестны. Может быть, Гейзер предложил ей как-то послушать вдвоем музыку, а может — и, кстати, скорее всего, — столкновение произошло на почве личных амбиций. Неизвестно.
Известно только то, что в рамках очередной тренировки по рукопашному бою им пришлось встретиться на татами. Как и другими обязательными дисциплинами, Сато пришлось заниматься боевыми искусствами в учебном центре, но и там она старалась при случае пропустить тренировку, а при возможности выбора между инструкторами предпочитала тех, в стиле которых удары и энергетические аспекты доминировали над силовыми бросками.
Если бы о конфликте было известно, их не поставили бы в пару. Но, повторимся, о нем никто не знал. Так что, ступив на татами, лейтенант Гейзер в течение трех минут отвязался как следует. К своему несчастью, он немного переусердствовал. Как-то вышло, что, когда Гейзер вышел на захват со спины, его рука проскользнула за пазуху партнерши. Что именно она там делала, история умалчивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162