Тупик.Стена была кирпичная, высокая — не перелезешь. Лоцман обернулся, сжимая в руках автомат, угрожая преследователю штыкножом. Однако проход был пуст, за беглецом никто не гнался; возможно, сбитый с ног незнакомец, добрая душа, задержал солдата.Беззвучно ступая, Лоцман выскользнул из тупика, прокрался вдоль стены длинного строения с зашторенными окнами, завернул за угол — и нос к носу столкнулся с человеком, который как раз переступал порог открывшейся двери.— Стоять! — Охранитель мира нацелил штык-нож ему в живот.— Ах, вот вы где…— одновременно сказал незнакомец и с удивлением поглядел на трофейный автомат. — Ну что вы, право? Бросьте. — Он отстранился, и Лоцман ему позволил, доверясь ровному благожелательному тону.Незнакомец был одет в мятый мундир, немолодое лицо тоже казалось измятым, даже изжеванным — под блеклыми глазами набрякли темные мешки, а желтоватые щеки и подбородок испещрили впадинки, словно какой-то зверь попробовал человека на зуб, но не соблазнился съесть.— Господин Лоцмал, прошу вас. — Помятый незнакомец указал на дверь, из которой вышел.На ней висела строгая табличка: «Посторонним вход воспрещен», а выше крупными буквами белело слово, смысл которого Лоцман никак не мог осознать — не удавалось сосредоточиться и выловить из роящейся в воздухе информации нужные сведения, — однако слово ему не нравилось. Пронзительной болью напомнило о себе колено; он скривился, перенес тяжесть тела на здоровую ногу.— Что такое? — нахмурился незнакомец. — Вас били? Солдаты, конечно, — произнес он утвердительно, как человек, осведомленный об отношении автоматчиков к Лоцманам. — Я прослежу, чтобы виновные понесли наказание, — сухо пообещал он и наконец представился: — Комендант Кинолетного города. Пройдемте, — снова предложил он и добавил с ноткой терпеливой усталости: — У меня не так много времени.АУКЦИОН — белело на двери загадочное слово. Комендант проследил взгляд Лоцмана.— На это не смотрите — продажа осуществляется не здесь. Мы только выполняем необходимые формальности. Входите же. — Он открыл дверь.Охранитель мира попятился, невольно положив палец на спусковой крючок. Длинный коридор с двумя рядами дверей, с матовыми лампами на потолке дышал неясной угрозой. Расшибленное колено подогнулось; охнув, Лоцман едва не выронил автомат и схватился за стену. Комендант с вежливой непреклонностью забрал оружие:— Будьте любезны; это вам не понадобится.Окаянная нога до того разболелась, что противиться дальше не было сил. Лоцман почувствовал себя побежденным.— Здесь найдется врач?— Вам не понадобится. — Комендант улыбнулся. Улыбка на изжеванном лице показалась натянутой и лишней. — Идите за мной.Держа автомат вниз стволом, он зашагал по коридору. В тоне и походке было столько уверенности, что Лоцман беспрекословно двинулся следом — точней, заковылял, опираясь ладонью о стену.Матовые лампы оказались забраны металлической сеткой; на дверях были набиты таблички. «Лестница в поднебесье», «Крадущийся мрак», «Любовь веселого демона», «Охотник с острова Ночи», — читал Лоцман. На многих дверях таблички крепились одна под другой, образуя изрядные скопления. Было тихо, как в очень серьезном учреждении, лишь из-за двери с единственной табличкой «Леди Звездного Дождя» доносился женский плач — негромкие жалостные всхлипы.— Ну отдай, а? Отда-ай… — разобрал Лоцман. Комендант отворил соседнюю дверь и отступил, приглашая войти.— Прошу вас, это не займет много времени.«Пленники Поющего Замка» — гласила табличка, набитая под столбиком из четырех других. Лоцман скользнул взглядом по названиям: «Конвой глубокого космоса», «Двойник», «Космические волки», «Последний дарханец». Так и есть — когда-то «Дарханец» был его миром.Стоя у порога комнаты — своей комнаты! — Лоцман чувствовал себя так, словно его собирались ввести в тюремную камеру. Или даже хуже — в мертвецкую.— Будьте благоразумны. — Голос коменданта захолодел. — Входите, иначе вас заведут. Уверяю, вам нечего опасаться.Стараясь поменьше хромать, Лоцман вошел. Комната оказалась странной, как будто в ней совместились частицы двух разных миров. Стены были оклеены обоями под мрамор, окно закрыто шторами с рисунком из верблюдов и пальм, у окна — стол с приборами в светло-серых корпусах, рабочее кресло. Стеллажи с книгами и с коллекцией безделушек: вазочки, фигурки животных, корзинки с сухими цветами; диван с покрывалом из искусственного рыже-черно-белого меха, середина комнаты застелена ковром. Возле дивана была дверь — но чувствовалось, что ее невозможно открыть, как будто в цельной стене вырезали рельеф и покрасили краской. Это был один мир — женская опрятная комната.Завоевателями, вторгшимися в чужую жизнь, казались стоящий на середине комнаты чиновничий письменный стол с двумя креслами — одно для хозяина, другое для посетителя — и большой неуклюжий сейф. К сейфу была придвинута потертая банкетка, на которой сидел насупленный охранник в камуфляже;— Садитесь. — Комендант приставил автомат к сейфу, обошел стол и уселся в кресло. И разительным образом переменился, приобретя солидный вид крупного военного чина: мундир сам собой разгладился, манжеты посвежели, жеваная кожа на щеках натянулась, впадинки на ней почти исчезли. — Садитесь же! — повторил он настойчиво. — Ноге сразу станет легче.Солдат перевел на Лоцмана тусклые, как будто зачехленные, глаза и шевельнул кистью, указав на свободное кресло. Стоять было тяжело, однако сесть не позволял внутренний сторож, чуявший какую-то ловушку.— Отдай. Ну пожалуйста! — скулили в соседней комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127