В общем, он не делал ничего предосудительного, даже фамилия у него была какая-то праведная — Боголюбский. Он всю свою жизнь посвятил работе и маме, с которой жил вместе все эти сорок лет. Что же касаемо работы, то тут он уходил в нее с головой, правда, ничего особенного не добился, кроме перевода на новую должность. Именно это продвижение по служебной лестнице сегодня он и отмечал со своими коллегами.
Коллеги отмечали все подряд, был бы повод. Его все время приглашали присоединиться, но он отказывался. Сегодня отвертеться не удалось. По учреждению, в котором он работал, пополз слушок: «Слыхали, а Вадимыч-то большим начальником стал».
— Борис Вадимыч, надо бы проставиться, — тонко намекнули коллеги, и он поперся в магазин за шампанским. Коллеги приветствовали шампанское, но выразили расстройство по поводу отсутствия водки. Борис Вадимыч выслушал поздравления и собрался было домой, но не тут-то было. Он долго отнекивался, но, сам того не желая, оказался за столом с бокалом шампанского. Как это произошло, для Бориса Вадимыча оставалось загадкой. Он все порывался уйти, но остался за столом.
Вскоре шампанское кончилось, и кто-то побежал в ларек за добавкой. Борису Вадимычу было уже все равно, и он покрыл шампанское водочкой, потом шел большущий провал. Теперь же он шел домой пешком (потому что гортранспорт уже не работал) по газону (по известной причине).
Тщательно переставляя ноги, Борис Вадимыч добрел до конца газона и снова вылетел на проезжую часть. На этот раз ему не повезло. Он услышал нарастающий гул мотора, женский визг, чего-то не хватало… Ах да, не было скрипа тормозов.
Борис Вадимыч обернулся, увидел девушку за рулем машины. Девушка, пронзительно визжа, бросила руль и закрыла лицо руками. Борис Вадимыч почувствовал удар. На миг все потемнело, а потом… Потом он увидел машину откуда-то сверху и сбоку, а еще он увидел себя! Он лежал на асфальте, в луже крови, с пробитой головой!
Борис Вадимыч моментально протрезвел, но зрелище от этого менее кошмарным не стало, и он потерял сознание.
* * *
Он очнулся. Вокруг него в тающей серой дымке стояли люди. Он пригляделся: нет, не люди, бесплотные они какие-то. Существ, похожих на людей, было четырнадцать, все они были на одно лицо. Семеро из них были одеты в перламутровые воздушные одеяния, остальные — в такие же воздушные наряды, только серебристого цвета.
— Очухался, — произнес один из четырнадцати глубоким грудным голосом.
— Извините, пожалуйста, не могли бы вы сказать, где я?
— В Таиланде, — грубым голосом ответил ему другой. — Вы посмотрите на него. Какие манеры! А знаешь, что? Засунь-ка ты свои манеры себе в жопу.
Борис Вадимыч недоуменно посмотрел на него, потом на остальных. Перламутровые и серебристые одеяния… Белые халаты?
— Простите, я что, в больнице?
— Ах извините, ах простите, — передразнил второй.
— Где я? — потребовал ответа Борис Вадимыч. — Скажите, где я? Где?!
— В гнезде, — грубо ответил второй.
— Ладно, — одернул его первый. — Это все же наша работа, так что надо открыть глаза человеку, раз он сам не видит, что на том свете.
— Где?! — задохнулся Борис Вадимыч.
— В Кливленде, — вставил шпильку второй.
Первый укоризненно посмотрел на второго, потом обратился к Борису Вадимычу:
— Милый, ты на небесах.
— Перестаньте паясничать, — обрушился на них третий — обладатель трубного голоса. — Раб Божий Борис, душа твоя принята в загробный мир, скажи спасибо, что не распалась на атомы.
— Спасибо, — автоматически ответил ничего не понимающий Борис Вадимыч. — Так я что, в раю?
— Нет.
— Неужели в аду?
— Хрен тебе, а не рай с адом, — хохотнул второй.
— Вы это называете чистилищем, — мягко объяснил первый.
— К делу, ангелы мои, — призвал третий. — Начнем, пожалуй.
— Эй-эй, чего это вы начнете? — вскрикнул Борис Вадимыч.
— Суд над Рабом Божьим Борисом. Посмотрите на жизнь этого человека.
Борис Вадимыч не знал, что видят четырнадцать нелюдей, но перед его глазами промелькнула вся его жизнь как один миг.
— Что скажете? — поинтересовался третий.
— Что сказать? Да будет он обречен на муки веч…
— Погодите, погодите, — залепетал Борис Вадимыч. — Как — на веки мучные?
— Муки вечные, — поправил первый.
— Все равно. За что меня в ад? Я же ничего плохого не сделал.
— А за что тебя в рай? Что ты сделал хорошего? Не мешать, это еще не значит помогать. Для того чтобы попасть в рай, надо хоть что-то сделать в своей жизни для людей.
— Но не в ад же. Может, я ничего не сделал хорошего, но что я сделал плохого?
— Ты умер.
— Это все? Извините, я что, сам себя переехал?
— Ты говоришь, что не сделал ничего плохого, что не сам себя лишил жизни, — третий вздохнул задумчиво. — А кто пьяным вылетел на дорогу?
— Ты еще не знаешь, зараза… — Второй наткнулся на укоризненные взгляды и поправился: — «Раб Божий», что случилось из-за тебя с той девушкой.
Что-то автоматически щелкнуло в мозгу Бориса Вадимыча:
— Стойте! Если я на небесах, то где тогда Бог? И вообще, кто вы такие?
Неизвестно почему, но эта реплика вызвала только улыбки у четырнадцати, а второй так просто расхохотался. Борис Вадимыч опешил.
— Ты что, маленький? В Бога веришь? — отсмеявшись, сообщил второй.
— Но я же на небесах, разве нет?
— Да, только откуда здесь Бог?
— А где ему быть?
— В Катманде. Бога нет. Тот, кого вы называете Богом, поразвлекся здесь и ушел.
— Когда? Куда? Почему? — выпалил Борис Вадимыч на одном дыхании.
— Хм, — усмехнулся второй. — Почему? Да потому, что ему надоело, наскучило. Ну сотворил он вас, ну поиграл с вами, как с котятами. Ну тысячу лет, ну две, ну десять, но сколько можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59