Этот человек должен ведать, кто дергает за нити. Вот только, оказавшись перед зданием министерства, Збышек струсил и направился в находившийся напротив бар. Там он открыл пакет, полученный от уголовника.
«Многомерная вселенная» – гласили красивые буквы на обложке книги, а на внутренней ее стороне был экслибрис отцовской библиотеки. Книжку эту Збышек читал в поезде. Любопытная, хорошо написанная вещь о физике, затрагивающая философию. Он и не знал, что его отец интересуется чем-то подобным.
Оршевский повертел в пальцах карточку, исполнявшую роль закладки. Обычная, прямоугольная – обладающая двумя измерениями: длиной и шириной. Быстрыми движениями он начал сворачивать ее в трубочку, все более плотную, все более тонкую. Вскоре у него получилось что-то вроде стерженька, практически одномерного. Автор книги утверждал, что в самом начале вселенной могло получиться что-то подобное. Шесть из десяти измерений свернулось до таких микроскопических размеров, что сейчас их невозможно увидеть. Для их исследования пришлось бы использовать виды энергии, недоступные даже в ближайшем будущем. Ясное дело, эта теория входила в противоречие со здравым смыслом. Согласно ей мы живем в трехмерном мире, где длина, ширина и высота зависят от изображения каждого объекта или ситуации, если только к ним добавить четвертое измерение – время. Далее автор объяснял, что здравый смысл человечество частенько подводил. Особенно, если с его помощью пытались судить о будущем. К примеру, так сейчас обстоит дело в мире атомов или в его противоположности – в космологии. Физики, осторожно исследующие эти пространства, увидели кроме множества зависимостей симметрию, просматриваемую за многомерной основой нашей действительности. А затем шли параллельные вселенные, петли времени, все, что подсказывает воображение.
Спрятав книгу, он расплатился и вышел на улицу. С неба капало, но Збышек доверчиво поднял вверх лицо. Неужели ему всегда суждено пасовать перед действительностью? Одни творят будущее, а другие обречены жить в прошлом. И от этого не убежишь. Он посмотрел на мрачную громадину здания и, поборов дрожь неуверенности, вошел в него. Визитки и звонка с вахты хватило, для того чтобы он вскоре оказался на нужном этаже. Пастельный цвет стен и большие цветочные горшки возле окон, как в любой канцелярии. Встретившаяся в коридоре девушка, несущая стопу папок, мимоходом ему улыбнулась. Похоже, процесс его превращения в зернышко между зубцами огромной машины, завершился. Остановившись возле двери, Збышек набрал в грудь воздуха и тихо постучал.
Приглашение тоже было тихим. Он вошел. Трачук сидел за столом и внимательно разглядывал визитера. Создавалось впечатление, что хозяин кабинета словно бы сравнивает вошедшего с неким хранящимся в памяти описанием. В комнате слегка пахло мастикой для мебели.
– Садись, – скупо улыбнувшись, пригласил Трачук. – Позволь, я буду к тебе обращаться по имени. Я хорошо тебя знаю по рассказам твоего отца.
Збышек осторожно сел в кресло. Теперь он знал ответы на некоторые вопросы.
– Это вы прислали того уголовника?
– Да, – мужчина слегка сконфузился. – Только он не должен был требовать никаких денег. Впрочем, я разговаривал с ним по телефону и ты о нем теперь можешь забыть.
Это было для Збышека существенным, но не самым главным.
– А письмо? Оно и в самом деле было написано вам?
– Ты прав.
– Но для чего?
Некоторые люди, желая подчеркнуть важность сказанного, неожиданно наклоняются к собеседнику. Трачук принадлежал как раз к таким.
– Хочешь знать, почему я не сказал тебе правды? Почему ты раньше не слышал о пещере или обо мне, хотя я и говорю, что был приятелем твоего отца? – Он сам себе кивнул. – Терпение. В этом деле много тайн. Сейчас ты все узнаешь.
Магнитофон оказался в столе, а колонки – на стене, за спиной. Он включил пленку на заранее приготовленном месте. Сначала послышался стук закрываемой двери, потом шаги.
«Я вас слушаю, чем могу служить?» – Збышек узнал голос Трачука. Наступила тишина, словно пришедший неожиданно остановился. Слова, прозвучавшие позднее, заставили Збышека затаить дыхание.
«Марек, мы ошиблись, оба варианта никуда не годятся, – это был голос его отца! – Мы ни под каким видом не имеем права путешествовать во времени. Рафал раздвоился, как одно из мест, и тот, другой, хочет это сделать. Я вижу моего сына. Только вы вдвоем можете это исправить, однако направляй его постепенно. Привлеки к делу также Рогочки. Прощай»
Уставившись в одну точку на стене, Збышек чутко фиксировал малейшие звуки. На пленке было записано чье-то тяжелое дыхание. Потом послышался иной голос, молодой и на пару тонов выше.
«Моя фамилия Рогочки. Я получил повестку. Думаю, разговор будет о случае с лифтом»
Трачук выключил пленку и откинулся на спинку кресла, явно чего-то ожидая. Прошла секунда – и Збышек пришел в себя. Он вдруг понял значение последних слов.
Запись была сделана уже после несчастья, после смерти отца. Но откуда же тогда взялся его голос? Пленка подделана? Вполне возможно. А для чего?
– Кто это говорил? – наконец выдавил он из себя.– Там, в самом начале.
– Кто? Хороший вопрос, – Трачук соединил кончики пальцев. – Твой отец устами Рогочки.
– Однако, – Збышек не удержался от весьма просто сравнения.– Человек не магнитофон, на него нельзя ничего записать.
– Обычно, – Трачук в первый раз улыбнулся от души. – А еще, как правило, люди не способны двигать предметы силой воли. Вот только Ян Оршевский не был обычным человеком.
Он открыл ящик стола, как оказалось, игравший роль бара, налил рюмочки и поставил их перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21