Збышек подошел к окну, за которым под паутиной трамвайных проводов лежала улица. А если он врет… Если самым ординарным образом пытается его подставить? Малички могли подговорить, голос на пленке мог быть записан Бог весь когда, а потом подделан. Оршевскому стало жарко. Невидящим взглядом он провожал мужчину, вышедшего из бара напротив.
Впрочем, он теперь мог передвигать предметы. Это подделать нельзя.
Неожиданно ему захотелось поднять шляпу незнакомца вверх.
Головной убор с такой силой налез мужчине на уши, что тот аж плюхнулся на тротуар. Некоторое время повоевав с ожившим головным убором, мужчина швырнул его на дорогу. Теперь шляпу нужно взять, подумал Збышек, сконфужено глядя вслед быстро удаляющемуся силуэту. Он подкатил ее к бордюру и, усаживаясь в кресло, вспомнил о том, что ждет его послезавтра. Ему снова стало жарко.
– Прошу извинить, – Трачук закрыл за собой дверь.– У моей жены неважное здоровье. После работы мне придется заехать в аптеку.
Он возвратился на место.
– Мы разговаривали о сроке, однако прежде появились сны. Через несколько лет после визита в пещеру. Сны Яна помогали вспомнить видения, которые он там видел, но забыл. Видения. касающиеся чего-то безмерно важного. Ян сходил с ума, но не мог их полностью восстановить. Искал помощи в фармакологии, даже в магии. Со всего мира собирал разные гадости: галлюциногенные и стимулирующие субстанции, вытяжки из кактусов, медуз и Бог знает из чего еще. Это ему не очень помогло, хотя, кажется, он наткнулся на средство, увеличивающее способности к телекинезу. Понятное дело, при условии, что они врожденные.
Пакетик, подумал Збышек. Отец меня разбудил и препроводил своим следом.
Трачук продолжал:
– Ему так хотелось понять замысел Творца, хотя бы общий контур его намерений. А кто как не люди, сотворенные по образу и подобию божьему, могли дать ему лучший ответ? Поэтому его так мучило, являемся мы по своей натуре добрыми или злыми? – он вздохнул. – Ян увлекался психологией преступления, ты об этом слышал?
Очередной трамвай зазвонил за окнами с толстыми стеклами.
– Безусловно, это была тема еще его докторской диссертации.
Торчук подождал, пока на улице не стихнут голоса людей.
– Преступления, правонарушители, кто, как, для чего. А еще случаи проявления героизма, жертвенности, доброты. Тысячи фактов: исследования настолько тщательные, что даже страшно становится. С самого начала было видно, что это не обычная страсть исследователя. Скорее мания, безумие, словно бы желание заглянуть людям в душу.
Разглядывая край рюмочки, Збышек повернул ее в пальцах. Вспомнились слова мамы, доброй и терпеливой: «я уж больше не могу это вынести, ты болен». И лицо отца, мгновенно окаменевшее, словно бы он неожиданно услышал о себе правду. Збышек никогда не забудет, как они сидели вдвоем в полумраке, пытаясь в последний раз наладить семейную жизнь, давшую трещину.
Он тогда тихо выскользнул в коридор и пошел в свою комнату просить Бога о помощи. Никогда так и не узнал, был ли услышан. Родители не развелись, но месяц спустя отец снял комнату в городе. И так оставалось уже до самого конца.
–Мне кажется, я знаю о чем вы говорите, – сказал он тихо. Черты лица Трачука показались ему странно расплывшимися.
– Вот что я хочу спросить, – Збышек глубоко вздохнул. – Вы следили за таксистом?
Судя по выражению лица, Трачук чувствовал не очень удобно. – Только раз, после того как обзавелся пленкой… – он замолчал, но немного погодя продолжил. – Мы сняли наблюдение и никогда более не тестировали людей. Пленку сохранили… как предупреждение. Она была среди вещей, которые Ян не хотел держать дома. Я тебе ее послал, однако сейчас, думаю…
– Я ее уничтожил, – признался Збышек.
– Правильно. Так будет лучше, – Трачук прикрыл глаза. – А потом было происшествие. Отказали тормоза в автобусе, которым твой отец возвращался с конференции. Дорога как раз вилась вниз серпантином.
– Помню. Шоферу удалось проехать несколько витков, прежде чем он свалился в ров, но уже в самом низу. – Збышек поднял взгляд. – Только, это не все. Правда?
Трачук покачал головой.
– Ян был, проще говоря, был одной ногой в гробу. Однако в тот момент он вспомнил часть видения, – он отер платком лоб. – Ему стало ясно, что послезавтра наш мир перестанет существовать. Проклятье, не могу.
Он открыл ящик и налил себе. Немного алкоголя попало на стол.
– Не понимаю, – Збышек почувствовал, как губы его деревенеют. – Атомная война? Космическая катастрофа?
– Ничего подобного, – Трачук снова покачал головой. – Попросту наша действительность прекратится. Конец. Ян сказал, что это выглядело так, словно кто-то ножницами отрезал кусок кинопленки. Он не знал, почему, но центром катастрофы будет пещера, и дело не обойдется без вмешательства Рафала.
– Он ее породит?
– Неизвестно. Ян говорил, что во время той безумной езды в автобусе катастрофа только померещилась.
– Вы пытались с ним поговорить?
– С Рафалом? Да. Он смеялся, как идиот, и объявил, что получив в аренду форт, ни одного из нас туда не пустит. Когда мы стали описывать ему видение катастрофы, он даже не дослушал нас до конца. Сказал, что это склеротические бредни. В общем, он держался так, будто нас ничего никогда не связывало. Ты хорошо себя чувствуешь?
У Збышека уже некоторое время стучало в ушах. И он с облегчением увидел, что Трачук открывает окно.
– Папа, – глубоко вздохнув, промолвил он. – Решил повторить ситуацию с автобусом, правда? Только так, как временами любил, с театральными эффектами…
Приятель отца застыл на фоне панорамы города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21