Лейтер лежал возле гусеницы вниз лицом. Передняя панель пульта управления отекла каплями застывшего металла. Смертельно раненное животное еще корчилось серой бесформенной кучей в облачке пара. Верг перевернул охотника, смахнул с груди и живота хлопья оплавленного костюма и уложил на тележку. Потом он вытянул из отсека медика, бросил его на живот Лейтеру и сел рядом.
Медик маленьким спрутом ползал по Лейтеру, то хлюпая присосками анализаторов, то извергая из себя зеленоватую пенистую жидкость. Он ловко оттянул книзу челюсть охотника и погрузил щупальце в рот. Затем медик ввел иглы в вены на руках, угнездился на груди и покраснел. Пластиковое тельце робота ритмично сокращалось. Иногда он сплевывал в сторону шлаки, вымытые из тела.
Верг вздохнул, протянул руку, погладил медика. Свободное щупальце обвилось вокруг руки и выдохнуло густое облачко аэрозоля. Лейтер лежал почти голый. Вместе с обожженной кожей медик смыл и остатки костюма. Верг, как и каждый пилот, знал о чудесных возможностях медика, но вот так вплотную наблюдал его работу впервые. Он с изумлением смотрел, как затягиваются раны на животе охотника и образуется свежая ткань, сначала розовая, затем быстро бледнеющая. Медик старался вовсю. Наконец он вытащил щупальце изо рта, убрал иглы и застыл в неподвижности. Лейтер сделал вдох, открыл глаза. Лицо его было почти не тронуто ожогом. Не меняя позы, он шевельнул мышцами и улыбнулся:
– А вы загорели, пилот. – Взгляд его был ясен и чист. Он уловил ситуацию, и объяснений не требовалось. – Что это за дрянь на мне сидит, такой вонючий и скользкий?
Верг осторожно снял медика, положил в отсек, посмотрел на шкалу – почти на нуле, – уселся в кресло за пультом и вдавил в гнездо красную кнопку. Тележка тронулась, получив команду на движение к катеру по кратчайшему пути.
– Остановите экипаж, пилот. Надо забрать добычу.
Верг даже не повернул головы. Его охватило омерзение к этому человеку. Омерзение и усталость.
– Вы пожалеете об этом. Корпорация будет знать о вашем поведении. Вы забыли условия контракта – пока мы на планете, командую я. И я давно отвык повторять приказания.
Пока на планете… Если бы так. Лейтеры командуют везде.
– Ну хорошо, – после паузы заговорил Лейтер. – Я ошибся, признаю… Надо было удвоить силу заряда. В конце концов, я вам даже благодарен, хотя понимаю, что вы не меня, вы себя спасали. Но сейчас ваше поведение алогично. Ведь все кончилось благополучно.
– На вашу реанимацию медик израсходовал все лечебные ресурсы. Сейчас он пригоден разве что для синтеза микстуры от кори. Вы это понимаете? Случись что – и нам конец.
– Ерунда, что может случиться?
– Все! Все что угодно. – Верг услышал просящие нотки в своем голосе и отвернулся. С самого начала он избегал смотреть в глаза Лейтеру, что-то мешало ему еще там, на базовом корабле. Он знал за собой это свойство – избегать взгляда человека, вызывающего антипатию, но приписывал это застенчивости. Сейчас это прошло, и Лейтер увидел глаза пилота. Без ресниц и бровей, с красными прожилками от частых перегрузок, невыразительные и почти светлые на потемневшей воспаленной коже лица. Толстые губы едва шевелились, и вздрагивал подбородок с детской ямочкой посередине. Лейтер усмехнулся про себя: толковать об охоте типу с такой вегетарианской внешностью. Не зря у него репутация пилота, который всегда возвращается. Риск ему определенно противопоказан.
– Что угодно, – повторил Верг. – Думаю, вы это знаете лучше меня. Здесь у каждого дерева есть своя птица. Вы убили птицу, и засохло дерево, срезали дерево, и погибли птицы. Эту связь нельзя не уловить. Для меня она очевидна. Планета нас впустила, не зная, что мы убийцы. Потом она подумала, вот именно – подумала, что эти убийства случайны, но предупредила нас. Перестроить структуру травяного покрова – это сильное предупреждение, Лейтер. Теперь она защищается, и вы это почувствовали на своей шкуре. Но еще одно убийство – и она прикончит нас.
– Разверзнутся небеса, и молния поразит нечестивца. Что может пробить нашу защиту, пилот? Только наведенное поле той же природы, но с обратным знаком. Вы полагаете, что планета может синтезировать поле?
Вспыхнувшая было надежда убедить Лейтера угасла. Верг отвернулся. Тележка бежала по холмистой с редкими кущами деревьев равнине, и в свете полуденного солнца уже виднелся вдали купол катера. Если им никто и ничто не встретится, то они сумеют попасть на катер и больше не будет охотничьих экспедиций. Эта в его биографии последняя.
– Ох уж эти мне экологические суеверия. Она подумала, что предупредила… Это пустая планета. Для кого ее беречь, если здесь нет человека? Мне на Земле осточертело платоническое любование природой. Я заплатил за то, чтобы держать ее плоть в руках и зубах, и мне плевать на ваши эмоции, Верг. Кстати, дайте мне вашу куртку. – Лейтер коротко хохотнул. – Полагаю, неприлично, когда Лейтер гол, а Верг одет. Я не благодарю, вы об этом могли догадаться сами. И нажмите кнопку «стоп». Вот так. Я должен оглядеться.
Верг молча подчинился. Его не затронул оскорбительный тон приказаний. Пилот привычно выделял в своем сознании главное в обстановке на данный момент и так же непроизвольно оставлял в стороне второстепенное. Оскорбление – сейчас это не существенно. Важен сам Лейтер – в нем источник опасности, а нейтрализовать его он, связанный дисциплиной, не в силах. Верг почувствовал, как расслабляются мышцы, почти инстинктивная реакция на близкую опасность.
Обод выкатился из-за кустов, маленький, диаметром не более метра. Со стороны, противоположной солнцу, он был беззащитен, и Лейтер, целясь в середину, выстрелил, не слезая с тележки.
1 2 3 4 5