Едва девушка вышла из вагона, к ней устремился директор самого большого отеля «Олд-Грейт-Катаракт-Палас и, с достоинством поклонившись, указал на ожидающее ее электрическое авто.— Номер вам был готов еще вчера, — сообщил он с легкой укоризной в голосе.Девушка улыбнулась.— Дорогой господин директор, я крайне благодарна вам за то, что вы затруднились лично встретить меня, но я, право же, не могла вчера приехать. Кстати, я ведь телеграфировала.Директор вновь поклонился.— Вчерашний концерт отменили.И он вновь указал на ожидающее авто.— Нет, нет. Получите только мой багаж. У вас должны быть квитанции, — обратилась девушка к своему спутнику. — Я пройдусь пешком. Вы не против, господин Бенедикт? Это же совсем недалеко.Бодрый старичок что-то пробурчал под нос, разыскивая по карманам квитанции, а директор тактично постарался не выказать неудовольствия. В конце концов знаменитая Аза имеет право на любые прихоти, даже на такие невероятные, как, скажем, ходить пешком.Выйдя из вокзала, певица стремительно пошла по аллее, обсаженной низкими пальмами. Она с наслаждением вдыхала воздух весеннего вечера. Сегодня утром, закутанная в теплые меха, она в Стокгольме села в вагон, промчалась туннелем под Балтийским морем, пронеслась через всю Европу, затем вновь проехала туннелем под водами Средиземного моря, затем по восточной кромке Сахары и вот спустя несколько часов, еще до захода солнца любуется берегами Нила и с наслаждением расправляет молодое гибкое тело, немножко занемевшее после долгого сидения.Она быстро шагала, забыв о своем спутнике, который едва поспевал за ней, и совершенно незаметно для себя дошла до огромного отеля. Номер ей приготовили на привилегированном верхнем этаже, откуда открывался вид на разлив Нила, который когда-то, тысячелетия назад, в пору своей юности, низвергался здесь водопадами со скал, скрытых теперь под водой, поднявшейся после возведения плотины и орошающей некогда пустынные земли.Войдя в лифт, Аза спросила про ванну — та, естественно, была уже приготовлена. Не желая спускаться в ресторан, она распорядилась через два часа подать обед в номер.Поручив г-ну Бенедикту проследить за прислугой, вносящей в номер вещи, Аза заперлась в спальне и даже отослала горничную. Около кровати была дверь в ванную, Аза настежь распахнула ее и стала быстро раздеваться. Оставшись в одном белье, она села на софу и подперла подбородок рукой. Ее огромные глаза утратили выражение детского удивления, в них появилось какое-то несгибаемое упрямство, холодный, жесткий свет; пурпурные губы сжались. Аза на минутку задумалась.Сорвавшись с софы, она подбежала к телефонному аппарату, стоящему по другую сторону кровати, сняла трубки.— Прошу соединить меня с центральной станцией европейских телефонов.Некоторое время она молча слушала.— Да… Хорошо… Это Аза. Скажите, где доктор Яцек? Узнайте, пожалуйста.Через несколько секунд ей ответили:— Его превосходительство генеральный инспектор телеграфной сети Соединенных Штатов Европы сейчас находится в своей квартире в Варшаве.— Соедините меня с ним.Аза повесила трубки, вернулась на софу и вытянулась на мягких подушках, положив руки под голову. Странная улыбка блуждала на ее устах, глаза, устремленные к потолку, блестели.Зазвенел негромкий звонок, и она вновь подошла к аппарату.— Это ты, Яцек?— Я.— Я в Асуане.— Знаю. Ты должна была быть там еще вчера.— Я не поехала. Не хотела, чтобы вчерашний концерт состоялся.— Вот как?— И ты даже не спросишь, почему?— Гм…— Ведь у тебя вчера было ежегодное собрание Академии…Аза схватила записную книжечку из слоновой кости, которую, раздеваясь, бросила на кресло, и, взглянув на запись — она переписала эти сведения по дороге из какой-то газеты, — продолжала:— В восемь вечера в Вене. Ты докладывал там о…Не разобрав нечетко написанное слово, Аза отбросила записную книжку и закончила с легкой укоризной в голосе:— Вот видишь, я знаю!— И что же?— Ты не смог бы присутствовать на концерте. Он состоится завтра.— Завтра меня тоже не будет.— Будешь!— Не могу.— Но самолетом же это всего два-три часа…— Значит не хочу.Аза громко рассмеялась.— Хочешь! И еще как хочешь! И будешь! До свидания. Нет, погоди! Ты слушаешь?.. Знаешь, что я делаю сейчас?— Время обеденное. Скоро сядешь за стол.— Нет, я собираюсь принять ванну! И сейчас на мне почти ничего нет.Аза со смехом повесила трубки, сорвала с себя рубашку и бросилась в мраморную ванну.А тем временем г-н Бенедикт, отпустив прислугу, еще раз пересчитал взглядом веши. Все было в полном порядке. Он перешел в свой номер, вид которого сразу же вызвал у него беспокойство. Номер показался ему слишком большим и роскошным. Поискав взглядом на стенах ценник и не обнаружив его, Бенедикт позвонил.Он спросил у вошедшего лакея, сколько стоит номер. Лакей изумленно воззрился на него: подобные вопросы были не в обычае «Олд-Грейт-Катаракт-Паласа», однако почтительно ответил, назвав весьма внушительную сумму.Глаза г-на Бенедикта, светившиеся добродушием и хитростью, стали круглыми. С таинственно-доверительной миной он обратился к лакею:— Голубчик, а не найдется ли у вас номера подешевле? Понимаешь, этот для меня слишком дорог.Отлично вымуштрованный лакей все-таки сумел сохранить невозмутимое выражение на физиономии.— На этом этаже других номеров нет.— Почему же меня не спросили?— Мы полагали, раз вы с госпожой Азой…— Все верно, дорогуша моя, но я всю жизнь работал, как вол, не для того, чтобы теперь набивать вам карманы.— Может быть, этажом ниже?— Что поделаешь! Распорядись, голубчик, перенести мои вещиБенедикт спустился вниз и осмотрелся в отведенном ему мстительным лакеем номере;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13