— И как вы думаете осуществить перенос?
— Здесь не надо придумывать ничего нового. У Империи есть готовая схема — Октаэдр Запретного Мира. Необходимо шесть портальных станций гораздо меньшей мощности, без периметра безопасности это обойдется не так дорого, а без него здесь можно обойтись.
— Не дорого? — Такор покачал головой. — Боюсь, это не совсем так.
— Понимаю, но я имею в виду только то, что это сооружение будет классом ниже Октаэдра. Кроме того затраты несопоставимы с прибылью, мягко говоря.
— Неизвестно, получим ли мы прибыль вообще. В любом случае Совет будет против этого, а Семья не пойдет на открытый конфликт из-за гипотетической прибыли. Но я не говорю вам нет.
— Что же вы тогда говорите?
— Я посоветуюсь с Семьей, возможно, мы найдем приемлемый вариант. Если Семья ответит — нет, вы можете поискать помощь в других местах. Ваш проект очень интересен, со времен Второй попытки не было разработок подобного масштаба. Десанты автоматов не в счет, это сущая мелочь.
— Я ценю вашу личную поддержку и хочу предложить запасной вариант, на случай, если Семья не примет полный. Для эксперимента, можно переправить в Запретный Мир незначительное количество местных гуманоидов. Если они адаптируются, и мы получим прибыль, можно будет думать о более масштабном проекте.
— Это удачная мысль. При таком развитии событий даже маленький успех позволит нам игнорировать Совет. Но успех нужен обязательно, другой попытки вам не дадут.
— Я понимаю. Постараюсь отобрать среди цивилизованных хлоков наиболее приспособленных. Мне потребуется несколько легких кораблей и автономная портальная станция малой мощности. Для расчета транспортировки хватит части мощности Главного Наблюдателя.
— А обратная связь?
— По моим данным в одном из районов Запретного Мира со времен Второй попытки уцелела часть транспортной сети. Надо только подключить ее к Октаэдру. Пожалуй, это под силу лишь вашей Семье.
Такор согласно кивнул и, отвернувшись от модели, заявил:
— Вы не размениваетесь на мелочи. Если вам интересно мое мнение — я целиком за ваш проект. Руководитель, сумевший заставить работать два десятка Наблюдателей, достоин всяческой поддержки, — и чуть тише добавил, — как исчезающий вид.
Часть 1
Устройство связи
Глава 1
— Слышь, Робин Гуд, время не скажешь, мои совсем стали. — Бородатый егерь с досадой постучал по циферблату старых командирских часов.
Имени этого парня он не знал, но справедливо полагал, что на кличку тот не обидится. Так и было. Глупо обижаться, если тебя действительно зовут Робин, и на охоту ты явился с мощным углепластиковым луком вместо ружья. Фамилия не Гуд, а Игнатов, но в свете вышесказанного, это несущественно. Редким для России именем Робин был обязан отцу. Горячая южная кровь наполовину украинца, наполовину татарина не могла согласиться с предложенным женой рядовым имечком Игорь. Как так? Старший сын надежда и опора отца и вдруг Игорь? Только через мой труп. Супруга не решилась на столь радикальные меры, и папаня призадумался. Одно дело настоять на своем мнении, другое — а как же действительно назвать наследника славного рода. За вдохновением счастливый отец обратился к телевизору. Просмотрев программу новостей, он подобрал несколько неплохих вариантов, из которых ему, как большому оригиналу, более всего приглянулся Рабиндранад. Мама почему-то не очень обрадовалась столь чудному имени, возник нешуточный конфликт. Поняв, что жена стоит крепче Брестской крепости, отец все же согласился с более упрощенным вариантом. Так на свет явился Робин Файзуллин. Спустя несколько лет родители расстались, ребенку досталась фамилия отчима. Примерно на этот же период пришелся показ по советскому телевидению многосерийного блокбастера о трудной жизни организованной преступной группы вольных стрелков и их главаря Робин Гуда. Детвору от экранов было не оторвать бульдозером, в промежутке между сериями мастерились деревянные мечи и луки, устраивались баталии. Тезке атамана завидовали черной завистью, периодически били. Отчим, мужик строгий, но справедливый, поймав пасынка с разбитым носом, поинтересовался:
— Кто?
Робин сурово засопел, собираясь играть в пленного партизана до последнего. Стукачей он не любил, но и отчима побаивался. Поколотил его гроза двора — Стас-Груша. Природа щедро наградила хулигана мощными телесами и высоким ростом, но существенно сэкономила на всем остальном, так что Стасу приходилось учиться по два года там, где остальные вполне справлялись за один. Этот факт его здорово раздражал, а свое раздражение он срывал весьма незамысловато, лупил тех, чьи познания выходили за рамки таблицы умножения. Что примечательно, как правило, такие детишки не страдали от избытка силы и представляли собой легкую мишень для грозы двора. Робину доставалось чаще других — из-за успехов в школе и независимости характера.
Поглядев на скорбно-мученическую физиономию пасынка, отчим вздохнул:
— Можно хотя бы узнать за что?
— Ста… То есть они сказали, что я хуже всех стреляю из лука и позорю свое имя.
Отчим привел Робина в секцию стрельбы из лука. Тренер одобрительно осмотрел фигуру нового ученика. Из наследия отца его заинтересовали длинные руки, а по немалому носу он щелкнул пальцем:
— Придется подрезать, а то тетиву будет задевать. Зовут-то тебя как?
— Робин.
Тренер оживился:
— Гуд?
Кличка осталась на всю жизнь. Ради справедливости следует заметить, что тезку своего он больше не позорил, успехов в спорте добился немалых, а в тринадцать лет его перестал колотить Груша, после того, как сам был крепко бит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15