— Обещал, — подтвердил Рог. — Только не уточнил, когда именно она станет твоей. На севере присоединимся к Монаху, рано или поздно он всех к ногтю прижмет. Будет Анька твоей, никуда не денется. У тебя целый гарем этих Анек будет.
— Я без нее никуда не пойду, — непреклонно произнес Антон.
Вожак вновь хлопнул по коленям:
— Ну, дурак! Будешь в лесу объедками питаться, покуда тебе кишки ктонибудь не выпустит?
— Буду, — обреченно вздохнул Антон.
Рог призадумался. Ему не хотелось терять хорошего бойца, резко ослабляя и без того невеликий отряд. Но и перебороть упрямство парня казалось невозможным. Впрочем… Идея, пришедшая ему в голову, была столь невероятной по нахальству, что он едва не расхохотался. Сдерживаясь, несколько раз хлопнул себя по коленям — это был его излюбленный жест, подходящий для многих случаев, после чего толкнул в плечо повара.
— Рог, ты чего?! — опешил Гарик.
— Ничего! Ты у нас вроде как раньше почтальоном был?
— Нет, водитель я: таксовал последние годы.
— Придурок, я не о Земле спрашивал. Ты ведь здесь одно время почтальоном бродил, пока к нам не прибился?
— Да. Работа непыльная, кормят везде, встречают хорошо… Только проблемы потом появились…
— Как же им не появиться, — хохотнул Вадим. — Мало того, что прихватывал с собой все, что плохо лежало, так еще и девок без спроса трахал. Такие вещи почемуто народу не нравятся.
— Заткнись! — оборвал насмешника Рог. — Вот что, Гарик, у тебя записи сохранились?
— Да. Но не все, я большую часть бумаги в боты по холоду запихивал, им амба пришла. Но одна пачка уцелела, да и картонок несколько тоже.
— Молодец Гарик!
— А на хрена тебе эти записи?
— Идея есть… Рисковая, но веселая. Под конец неплохо бы нашего Добрыню по носу щелкнуть, а если все пройдет как надо, то и Аньку с собой прихватим.
— Это как? — оживился Антон.
Рог сделал паузу, с превосходством наблюдая, как парня все более охватывает нетерпение, после чего с расстановкой заявил:
— Дело верное, но рискованное. За это ты мне будешь очень много должен.
— Что угодно сделаю! — неистово произнес Антон, — Только помоги!
— Ладно. Слушайте сюда…


* * *

Разувшись, Олег нацепил холодные шлепанцы, подошел к печке. Как он и предполагал, угли еще тлели, не зря он с утра закинул увесистую чурку. Достав нож, быстро нарезал тонких щепок, раздул огонь, загрузил порцию мелко поколотых дровишек. Захлопнул дверцу, а поддувало наоборот, приоткрыл пошире. Прислушался, и лишь убедившись, что пламя загудело, снял куртку, повесил на деревянный гвоздь — меж бревен их было забито немало.
Все это Олег проделывал в полной темноте — дом свой, обстановка изучена до мелочей. Он вообще мог бы существовать без света, но вот супруга на это неспособна — пришло время позаботится и о ней. Едва зажег свечу и бросил горящую щепку назад в печь, как по крыльцу простучали хорошо знакомые шаги, скрипнула дверь. Первым делом Аня споткнулась о высокий порожек, что происходило почти ежедневно:
— Олег! С этой деревяшкой надо чтото делать! Я опять едва миски не выронила!
— Под ноги смотреть надо. Сколько можно его задевать, ведь не первый день здесь живешь.
— Темно сильно, я его не замечаю.
— И не надо замечать, просто помни об этом.
— Я так не могу! Мне нужен свет!
— Прости, дорогая, но с электричеством у нас небольшие проблемы. И вообще, у нас этот диалог стал ритуальным. Если не ошибаюсь, вчера говорили то же самое, слово в слово.
— А холодно почему так? — не успокаивалась супруга.
— Потому что печку только сейчас растопил.
— Вот ты какой нехороший! Хочешь заморозить любимую жену до смерти.
Впрочем, развивать тему Аня не стала, хотя умолкать и не подумала. Просидев полдня на вышке в одиночестве, она, как обычно бывало в таких случаях, разливалась соловьем. В столовой ей явно не удалось выплеснуть скопившуюся лавину слов, так что пришлось отдуваться Олегу. Впрочем, он почти не слушал, что именно она говорит, лишь изредка поддакивал. Нет, за неполные четыре месяца совместной жизни девушка ему ничуть не надоела, скорее наоборот. Ему попрежнему нравился ее голос, и он был готов слушать ее щебетание часами. Но при этом не собирался вникать в смысл — достаточно одной мелодии слов. Аня, похоже, прекрасно это понимала, но на мужа никогда не обижалась. Да и грех обижаться: где еще найдешь столь идеального собеседника — никогда не перебивает и не заснет на самом интересном моменте.
Впрочем, сегодня девушка была на удивление прагматичной и, свернув потенциально бесконечное описание замеченных за день косяков перелетных птиц, приступила к обсуждению более животрепещущих тем:
— Угадай, что у нас на ужин!
— Судя по запаху, вареные сапоги, — буркнул Олег, присаживаясь за стол.
— И не угадал!
— И что же, раз не сапоги? Грязные носки?
— Лучше. Остатки солонины сварили, да еще и корней немного добавили. Вот какая замечательная похлебка!
Олег скептически посмотрел на содержимое миски, окунул в нее ложку, прощупывая дно, печально вздохнул:
— Кулинарный замысел хороший, но исполнение подкачало: солонину в котел явно забыли положить, а корни подгнившие.
— Нормальные корни, — возразила Аня. — Я их позавчера помогала чистить, гнилых почти не было, и никто такие в котел не бросал. Еще по куску сушеной рыбы досталось.
— От нее толку больше, чем от этой сказочной похлебки.
— Представляешь, хвосты и головы накопились, из них уху завтра будут варить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18