Наши враги не применяют гранаты с нервнопаралитическим газом, да и появление подобных созданий вблизи автобуса не прошло бы незамеченным. Подобные мысли крутятся в головах всех участниц операции.
— Да это мне понятно, я же спрашивала только про настроение.
— Главным образом, огромное недоумение, — сделав паузу, Лина уточнила: — Сами понимаете.
Откинувшись на спинку стула, настоятельница задумчиво уставилась поверх головы воспитанницы. Лина замолчала, не мешая раздумьям женщины, даже дыхание затаила. Она явственно почувствовала, что сейчас услышит нечто, что в очередной раз пошатнет устои ее мировоззрения. Но, увы, в глазах настоятельницы зажглось стандартнохолодное выражение, она явно передумала, причем в последний момент. Ее слова еще более уверили Лину в этом предположении:
— Как твое самочувствие?
С трудом скрывая разочарование, девушка четко ответила:
— Отлично!
— Запястья как? Разработались?
— С правым нормально, на левом мизинец и безымянный без конца затекают. Но это пройдет.
— Программа реабилитации подошла к концу, с этого момента я признаю тебя условно боеспособной, так что можешь принимать участие в работе Ордена.
— А этой ночью, значит, еще не могла принимать? — с затаенным ехидством поинтересовалась Лина.
Взглянув на девушку ласковым взглядом сытой анаконды, Мюллер покачала головой:
— Ветрова, ты меня опять удивляешь. В нашем Монастыре без моральных терзаний паралитика сбросят с парашютом или даже без него, у нас для этого вовсе не обязательно считаться здоровым. Или ты вконец отупела?
— Хорошо, — согласилась Лина, — Раз здорова, то могу приступить к выполнению своих обязанностей. Давайте направление в любой филиал.
— Ишь ты, — усмехнулась настоятельница, — Направление ей подавай. Не угадала. Помнишь, когда ты очнулась после практики, я обещала тебе отпуск?
— Ну? — насторожилась Лина.
— Обещание надо выполнять. Завтра же отправишься на курорт. Сентябрь, южные моря с горячей водой. Фрукты, солнце, пляжи, парни… Все болячки мигом улетучатся, забудешь на какой руке пальцы затекают. Гарантирую.
— Я готова приступить к работе без отпуска, — решительно заявила девушка.
— А кто тебя спрашивает? — снисходительно констатировала настоятельница. — Считай это приказом.
— Я имею право подать жалобу руководству, — не сдавалась Лина. — Обучение закончилось, я вообще не пойму, на каком основании меня и других выпускниц держат в Монастыре.
— Хоть триста десять жалоб подавай, а завтра все равно пойдешь в отпуск. Поняла?
— Что все это значит?
Мюллер покачала головой, закатила глаза вверх, всем своим видом показывая, что из последних сил терпит несусветную тупость своей воспитанницы:
— Ветрова! Ты хотя бы примерно, на уровне спинного мозга представляешь, что означает слово «приказ»?
— Так точно!
— В таком случае, к чему все эти тупые вопросы? Или ты сомневаешься в моих полномочиях отдавать тебе приказы?
— Никак нет! — четко отрапортовала Лина и почти просительно добавила. — Но что все это значит? Что вообще происходит?
Настоятельница помедлила, затем ровным, спокойным голосом, как бы взвешивая каждое слово, произнесла:
— Алина, в последнее время произошло много неприятных вещей. Все знать тебе не обязательно. Я считаю, что твое место сейчас на южных морях. Врачи со мной согласны, тебе сейчас лучше поваляться на теплом песке, восстановить здоровье. Если все будет хорошо, через пару недель станет спокойнее, а там и ты вернешься, приступишь к нормальной работе. Так что хочешь ты того, или нет, в отпуск отправишься. Ясно?
— Не все, — честно призналась Лина.
— Ничего, — усмехнулась настоятельница, — Все знать тебе не обязательно. Один из наших вертолетов нуждается в небольшой модификации. Завтра ты перегонишь его на завод, за четыреста километров. Оттуда транспортным бортом доберешься до Магдебурга, далее пересадка на гражданский рейс до Каира. Все необходимое получишь в канцелярии. Все поняла?
— А к чему такой сложный маршрут? — не удержалась Лина.
Мюллер вздохнула:
— Ветрова, я что, еще и отчитываться перед тобой должна? Радуйся, у тебя не слишком впечатляющие навыки пилота вертолета, это тебе вместо тренировки. Все, разговор окончен, ты и так отняла у меня много времени. Брысь отсюда!
Вскочив, девушка поспешно проследовала к дверям, зная, что после подобных фраз продолжать разговор невозможно. Уже закрывая дверь не удержалась, обернулась, успев заметить в глазах настоятельницы тревожный огонек. Это только добавило вопросов, на которые не было ответов.

Кабель был проложен двадцать лет назад, но до сих пор находился в отличном состоянии. Немудрено, поработали тогда на совесть. Трассу спроектировали с умом, избегая сырых участков местности, но в то же время глубина была приличной, хотя и выше уровня грунтовых вод. Толстый слой гравийной подсыпки пропускал стоки, вызываемые осадками, по нему они поступали в дренажные колодцы, поверх фильтрующей подушки шла узкая кирпичная галерея, а уже в ней, окруженные многочисленными оплетками, скрывались изолированные медные нити.
Со времен прокладки прогресс шагнул далеко вперед — специалисты Ордена не смогли предусмотреть появление компьютерных сетей с большим трафиком. Однако медные жилы не подкачали: они с одинаковым успехом пропускали как телефонные переговоры, так и пакеты информации по Интернетпротоколам. В Монастыре планировали провести новую, оптоволоконную линию, старый кабель обладал низкой пропускной способностью;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24