Под аппаратом Поплавского. Лучше спросить: КАК? Нет, не решусь. Неудобно. Какие-то предположения у меня, конечно, есть. Или подозрения? Не знаю, как правильней сказать. Откуда подозрения? Очень странный эпизод произошел не далее как позавчера. Игорь встречался с... впрочем, не важно, с кем, важно, что на Васильевском. Внезапно обалдевший троллейбус не свернул на Средний проспект, а провез Игоря аж до Большого. Пришлось бежать обратно дворами. Так вот на улице Репина – странной, заваленной строительным мусором улочке, – Игорь внезапно наткнулся на Александра Иосифовича. Тот стоял на узеньком тротуаре и, запрокинув голову, смотрел на окна в доме напротив. Увидев Игоря, Тапкин ужасно засмущался, пробормотал что-то невразумительное и спешно ушел. Почти убежал. Вот так. Не иначе, какая-то романтическая история, господа...
Стоящий на сейфе телефон резко зазвонил. Не переставая распекать Машу, Александр Иосифович снял трубку.
– Лаборатория! Здравствуйте. – Прошу учесть, что, возмужав, Александр Иосифович не утратил ни грамма своей умопомрачительной вежливости. – Да, здесь. Игорь Валерьевич, это вас.
А я догадываюсь. Меня опять куда-то вызывают, причем срочно, сей же момент. По-моему, у нас в Нейроцентре уже вошло в привычку – дергать бедного доктора Поплавского, словно тряпичную куклу.
– Игорь Валерьевич! Пройдите, пожалуйста, в Оздоровительный центр.
Ну? Что я говорил?
Открыв дверь в “Фуксию и Селедочку”, Игорь понял, чего ему сейчас больше всего хочется. Закрыть поскорее эту самую дверь и свалить к чертовой матери из этого сумасшедшего дома.
В коридоре стоял тот самый, похожий на телохранителя, внук Оксаны Сергеевны Людецкой. Из-за его спины робко выглядывал Юрий Адольфович Бляхман.
– Нет, – устало повторял Игорь, сидя за столом. – Нет. И еще тысячу раз – нет. Я вам искренне сочувствую, Юрий Адольфович, но помочь ничем не могу. А вам, молодой человек, я настойчиво советую сходить к психиатру.
– Хорошо. Мы уходим. – Мрачный внук дотронулся до локтя пианиста и двинулся к двери. Тут ему, видимо, пришла в голову какая-то мысль, и он резко повернулся к Игорю: – Мы, конечно, справимся и без вашей помощи. Но я очень прошу вас, ради Юрия Адольфовича, только одну ампулу SD-стимулятора. Я – молодой, я вытяну, а вот ему обязательно нужен будет укол.
– О чем это вы? – Игоря удивила не столько осведомленность непрошенного гостя, а скорее непоколебимая уверенность, звучавшая в его словах.
– Мне не нужен ваш аппарат, – спокойно ответил Самойлов. – Я САМ умею путешествовать. И я умею даже больше, чем вы. Я умею делать СМЕШАННЫЕ миры, в которых могут путешествовать двое! – Тут его голос вдруг зазвучал почти торжественно: – Я обещаю, что больше никогда не потревожу вас своими проблемами. Только, пожалуйста, дайте нам ампулу...
Игорь, плохо понимая, что делает, встал со стула, открыл сейф, достал оттуда ампулу и протянул Самойлову.
– Вы обещали. – Он хотел сказать это твердо, под стать Саше, но получилось почти умоляюще. Игорю действительно хотелось, чтобы эти люди исчезли из его жизни навсегда. На черта мне эти дурацкие заморочки? У меня нормальная, спокойная жизнь, интересная работа, друзья, деньги... Уходите отсюда со своими загадками и тайнами, уходите!
– Спасибо, – сказал Самойлов, принимая ампулу. – Прощайте.
Когда они вышли, Игорь вспомнил, что Юрий Адольфович, кажется, за все время не произнес ни единого слова. И только поздно вечером, уже дома, стоя у окна и глядя на Каменноостровский проспект, Игорь вдруг удивился, почему дал этому настырному внуку только одну ампулу.
Интерлюдия VIII
Мне темно! Можно здесь включить какой-нибудь свет?
– Пока нет. Потерпите до завтра.
– А как же мне идти?
– Ориентируйтесь по запаху. Стены пахнут плесенью и мокрым камнем. Из дверей дует. Справа будет кухня – этот запах узнаете сами. Слева прачечная и сушилка – тоже сообразите. Дальше осторожней: одна из левых дверей ведет в темницу и зал для пыток. Не спутайте с кухней, у нас на ужин – рыба и тушеные почки. Дальше – архив, оружейная и винный погреб. Запомните, что чернила у нас делают из черничного сока, а пишут на рисовой бумаге. А вот пыль и в архиве, и в винном погребе, как ни странно, пахнет одинаково. В добрый путь.
– Спасибо. Но я ясно чувствую запах горящей свечки! Здесь должен быть свет!
– Простите, но так пахну я. – Над ухом смущенно кашлянули.
– А света вы случайно не даете?
– Увы. Сегодня – нет. Я же только что сообщил вам, что свет будет завтра.
– А сегодня?
– Сегодня только запахи. Какой вы непонятливый. Сразу видно, из Тривиального мира. Вас что, не предупредили?
– О чем?
– О том, что у нас тут строгий порядок. Не то, что у вас. – Ворчливый голос стал удаляться. – Свет, звук, запах – все вместе! Все вперемешку! Каждый день! Кошма-ар! Невыносимо! Мне по долгу службы пришлось как-то провести у вас целый день. Я чуть не сошел с ума! Кошма-ар! – Голос совсем затих, но тут же вернулся: – Вы что, так и собираетесь здесь стоять?
– Мне нужно двигаться?
– Если вы не собираетесь работать здесь в качестве статуи, можете следовать за мной.
– Не собираюсь, – согласился Саша и двинулся на голос. – Ни зги не видно, – вслух удивился он и тут же получил возмущенный ответ:
– Конечно! Откуда ей тут взяться? Она – дама порядочная, по подвалам зря не бегает.
– А где она бегает? – Саша поморщился от запаха жареной рыбы и понял, что миновал кухню.
– Она вообще не имеет привычки бегать. В ее-то возрасте бегать...
– Простите... – начал Саша, но в этот момент наткнулся на стену и тихо выругался.
– А вот это вы зря. – В голосе загадочного сопровождающего окончательно утвердились назидательные нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125