Потом сказала:— Значит, надежды никакой нет? Ни для кого из нас?Питер покачал головой.— От этого не выздоравливают, родная.— Боюсь, завтра мне уже не дойти до ванной. Питер, родной мой, мне хотелось бы покончить со всем этим сегодня же и взять с собой Дженнифер. По-твоему, это гадко?Он поцеловал ее.— По-моему, это разумно. И я с вами.— Тебе ведь не так худо, как нам, — слабо возразила Мэри.— Завтра будет так же, — сказал Питер. — Не стоит тянуть, ничего в этом нет хорошего.Она сжала его руку.— Что нам надо сделать, Питер?Он минуту подумал.— Сейчас я приготовлю грелки и положу в постель. Тогда ты наденешь свежую ночную сорочку и ляжешь, тебе будет тепло. Я принесу к нам в кровать Дженнифер. Потом запру дом, принесу тебе горячее питье, мы будем лежать рядом в постели и примем таблетки.— Не забудь отключить электричество. А то вдруг мыши перегрызут провод и начнется пожар.— Отключу, — сказал Питер.Она подняла к нему глаза, полные слез.— Ты сделаешь все, что надо, для Дженнифер?Он провел рукой по ее волосам.— Не тревожься, — мягко сказал он, — я все сделаю.Он наполнил грелки горячей водой и положил в постель, заодно оправил ее, пускай все выглядит чисто и опрятно. Затем помог Мэри пройти в спальню. Вышел в кухню, в последний раз поставил чайник и, пока закипала вода, еще раз внимательно перечитал наставления, напечатанные на трех красных коробочках.Потом он налил кипяток в термос, аккуратно расставил на подносе термос с двумя стаканами, коньяк, блюдце с половинкой, лимона и отнес в спальню. Прикатил из гостиной дочкину кроватку и поставил возле большой кровати. Мэри в постели казалась такой чистенькой и свежей; когда Питер подкатил кроватку, она с усилием села.— Дать ее тебе? — спросил Питер. Ему подумалось — может быть, ей хочется немного подержать малышку на руках.Но Мэри покачала головой.— Она слишком больна. — Посидела минуту, глядя на ребенка, потом устало откинулась на подушки. — Лучше я буду думать о ней, какая она была прежде, когда все мы были здоровы. Дай мне ту штуку, Питер, и покончим с этим.Она права, подумал Питер, лучше кончать разом, не мучить себя горькими мыслями. Он сделал малышке укол в руку повыше локтя. Потом переоделся в чистую пижаму, погасил в квартире все лампы, кроме ночника у кровати, закрыл экраном камин в гостиной и зажег свечу из запасенных на случай аварии на электростанции. Поставил свечу на ночной столик и отключил электричество в доме.Уже в кровати, подле Мэри, он смешал коньяк с горячей водой и достал из красных коробочек таблетки.— Мы чудесно прожили все годы с тех пор, как поженились, — тихо сказала Мэри. — Спасибо тебе за все, Питер.Он притянул ее к себе и поцеловал.— И для меня это было замечательное время, — сказал он. — На этом и кончим.Они взяли таблетки и запили приготовленным питьем.
В тот вечер Дуайт позвонил в Харкауэй Мойре Дэвидсон. Набирал номер, не уверенный, соединит ли станция, а если соединит, подойдет ли кто-нибудь к телефону. Но автоматическая станция еще работала, и Мойра почти сразу подошла.— Смотрите-ка, — сказал Дуайт, — а я сомневался, снимет ли кто-нибудь трубку. Как у вас дела, детка?— Плохо. По-моему, маме с папой остались считанные часы.— А вы сами?— Примерно так же, Дуайт. А вы?— В общем, так же. Я звоню, чтобы пока попрощаться, детка. Завтра утром мы выйдем на «Скорпионе» и затопим его.— Вы не вернетесь? — спросила Мойра.— Нет, детка. Нам не следует возвращаться. Осталось выполнить последнюю работу, и мы со всем покончим. — Он помедлил. — Я звоню, чтобы поблагодарить вас за эти полгода. Мне очень помогло, что вы были рядом.— Мне тоже это очень помогло, — сказала Мойра. — Дуайт, если только сумею, можно я приеду вас проводить?Он поколебался, ответил не сразу:— Ну конечно. Но нам нельзя задерживаться. Люди уже сейчас очень слабы, а завтра будут еще слабее.— В котором часу вы уходите?— Отчалим в восемь, как только станет совсем светло.— Я приеду, — сказала Мойра.Он попросил поклониться за него отцу с матерью и повесил трубку. Мойра прошла в спальню родителей, они лежали на стоящих рядом кроватях, обоим было много хуже, чем ей; Мойра передала им привет от Дуайта. Потом сказала, что хочет съездить в порт.— Вернусь к обеду, — пообещала она.Мать сказала:— Конечно, поезжай и попрощайся с ним, родненькая. Он был тебе добрым другом. Но если не застанешь нас, когда вернешься, ты должна понять.Мойра подсела к ней на край кровати.— Так плохо, мамочка?— К сожалению, родная. И папе сегодня еще хуже, чем мне. Но на случай, если станет совсем скверно, у нас есть все, что нужно.Со своей постели слабым голосом спросил отец:— Дождь идет?— Сейчас нет, папа.— Пойди, пожалуйста, отвори ворота скотного двора, те, что выходят к сараям, хорошо? Все остальные ворота открыты, но скоту нужен доступ к сену.— Сейчас же пойду и открою, папа. Может быть, еще что-нибудь сделать?Отец закрыл глаза.— Передай Дуайту мой сердечный привет. Жаль, что он не мог на тебе жениться.— И мне жаль, — сказала Мойра. — Но он не из тех, чьи чувства переменчивы.Она вышла в темноту, отворила ворота, ведущие в сторону сараев, проверила, открыты ли все остальные; коров нигде не было видно. Мойра вернулась в дом и сказала отцу, что исполнила его просьбу; он явно успокоился. Больше родителям ничего не было нужно. Она поцеловала обоих, пожелала им доброй ночи и пошла к себе; перед тем как лечь, завела свой маленький будильник на пять часов — вдруг уснет.Но она почти не спала. За ночь четыре раза выходила в ванную и выпила полбутылки коньяку — единственное, что не вызывало рвоту. Когда прозвонил будильник, она поднялась, приняла горячий душ, — это ее немного подбодрило, — и надела красную блузу и брюки, то, что было на ней в день первой встречи с Дуайтом, много месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87