Буря звучала теперь по-иному, слышался шорох и бульканье — значит, град сменился дождем. Упорным, проливным дождем. Уэс по опыту знал, что теперь горная тропа станет ручьем сантиметров в семь глубиной. Пробираться по ней в темноте опасно. Чего доброго, сломаешь ногу, а тогда дело дрянь.
Он развернул плитку шоколада и медленно съел ее. Оставшиеся две лучше приберечь на завтрак перед обратной дорогой.
Все тело у него уже затекло и ныло, и ночь, проведенная на камнях в пещере, не сулила ничего хорошего. Однако устал он черт знает как, и, может быть, если удастся немного вздремнуть, время пройдет быстрее?
Уэс довольно долго выбирал положение поудобнее, но в конце концов убедился, что это бесполезно, подложил под голову вместо подушки носовой платок и закрыл глаза.
Снаружи бесновался ураган, но шум был ровный, усыпляющий…
Уэс заснул.
Он ворочался на жестком ложе, не просыпаясь, но и во сне ощущая ход времени. Он словно цеплялся за сон, как будто какая-то часть мозга сознавала, что лучше спать, чем очнуться среди этого холода.
И вдруг Уэс проснулся — сразу и окончательно.
Что-то разбудило его. Но что?
Он замер, прислушиваясь. Дождь прекратился, и снаружи все стихло, слышался только звук падающих капель. В пещеру просачивался слабый лунный свет.
Уэс посмотрел на часы. Два часа.
Вот оно! Приглушенное звяканье, точно щелкнула металлическая задвижка.
Это звяканье раздалось где-то совсем рядом, в пещере.
Уэс затаил дыхание, забыв про ноющую боль в спине и ногах. Его взгляд шарил в сумраке пещеры…
Новый звук. На этот раз царапанье, точно ногтем по грифельной доске. Там, где стенка отливала металлическим блеском.
Какой-нибудь зверь?
Уэс впивался взглядом в густую мглу. Он как будто даже что-то видел, но очень смутно. Его охватил безотчетный, необъяснимый страх. Цивилизации, науки, знаний как будто не бывало. Остался только он один и вокруг — первобытная тьма, пронизанная ужасом.
Уэс бесшумно перевернулся на живот, встал на четвереньки и пополз к выходу. Он высунул наружу одну руку, стараясь ухватиться за мокрый, скользкий выступ.
И тут Уэс услышал, как позади что-то открылось.
Он оглянулся.
Кто-то, вернее, что-то вышло из отверстия в глубине пещеры. Оно было высокое — оно наклоняло голову, чтобы не стукнуться о потолок… Мучнисто-белое лицо со впалыми щеками. Глаза же…
Оно увидело Уэса.
Шагнуло к нему.
Уэс Чейз потерял способность думать, мозг его был парализован. Но мускулы действовали. Рывком он выбрался из пещеры, соскользнул с уступа, прислушался — и бросился туда, где шумел вздувшийся от дождя ручей, почти черный в серебристо-голубом свете луны. Вот и тропинка. Уэс побежал по ней вниз, напрягая все силы. Он поскользнулся, чуть не упал, но удержался на ногах, схватившись за упругий куст.
«Тише, тише, — успокаивал он себя. — Так можно разбиться».
Он обернулся. И увидел только скалы в тусклом лунном свете. Услышал только шум падающей воды и долгую, ничем не прерываемую тишину. Затем он снова устремил взгляд на тропу, старательно выбирая, куда ступить.
«Хоть бы добраться до леса! Спрятаться».
По его телу пробежала невольная дрожь. Никаких сомнений быть не может — он видел это лицо. Он не спал и пока еще не сошел с ума. Чтобы убедиться в этом, даже не надо щипать себя — и без того у него болит все тело.
Уэс продолжал шагать со всей быстротой, какую считал безопасной. Ему пришлось перебраться на другой берег, а ручей стал теперь глубоким и бурным. Уэс погрузился в ледяную воду почти по пояс. Теннисные туфли захлюпали.
«Возьми себя в руки, мой милый».
Он подобрал острый камень и зажал в руке. Что же это было? Он не суеверен, во всяком случае в нормальной обстановке, покойников навидался достаточно и знает, что они не имеют обыкновения разгуливать по горам. Ну, что же! Раз оно было похоже на человека, значит, это и есть человек. Но что оно — Уэс никак не мог заставить себя думать «он», — что оно там делает? Еще один любитель рыбной ловли? Но как же он не заметил и не услышал его раньше? Отшельник? Чепуха! Без жилья и без дров здесь никакой отшельник долго не протянет.
Уэс начал сердиться. Он оставил у скалы корзинку, полную золотой форели, не говоря уж про спиннинг и шляпу. Но возвращаться за ними он не станет. Неизвестный — огромного роста, а вдруг он не в своем уме? Надо заручиться помощью, вернуться туда днем и посмотреть, что там творится…
Ему послышался шум справа.
Ручей?
Какой-нибудь зверь?
Уэс ускорил шаги, крепко сжимая в руке камень. Спускается он, конечно, быстрей, чем поднимался утром. Еще две-три минуты, и начнется лес. А тогда что? Попробовать добраться до машины? Он уже почти согрелся и почувствовал себя сносно, но остаться в лесу значило снова замерзнуть. А до восхода солнца еще больше трех часов. Уэс решил идти к машине. Он шел теперь ровным свободным шагом, почти бежал. Подошвы чмокали, скользили, но он не терял равновесия. Испуг постепенно проходил.
«Наверняка все объясняется совсем просто. Авиационная катастрофа? Может быть, следовало заговорить с ним, помочь…»
Но он продолжал идти вперед.
По сторонам уже смутно чернели деревья, и он почувствовал пьянящий запах мокрых сосен. Луна мелькала теперь за ветвями и на землю ложились обманчивые тени. Уэс еще раз перешел ручей и вышел на тропу.
Внезапно тропа резко свернула вправо.
Уэс чуть не бегом обогнул заросли кустов и вдруг остановился, как вкопанный.
На тропинке его поджидал тот самый человек.
Он стоял неподвижно, неясно вырисовываясь в холодном сиянии луны. Лицо его по-прежнему было мертвенно белым. Он был высокий — выше Уэса — и очень худой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53