Пусто.
- Вот еще проблема! - рассердился Петр Иванович. И вспомнил, что
этажом выше живет семья, где есть грудной малыш. Отправился к соседям.
Странная просьба вызвала у молодой мамаши и ее свекрови любопытство и
целую серию полуироничных вопросов. Но Тихонов, поглощенный сложной
проблемой будущего кормления, даже не обратил на это внимание, отделавшись
невнятными фразами.
Бегом вернулся в квартиру, надел соску на бутылку и так же быстро
зашагал к сараю. Уже подходя, услышал настойчивый визг, тявканье, легкий
скрежет. Щенок метался по загону, тряс зубами проволоку сетки. Появление
человека вызвало новый прилив тявканья и визга. В маленьких глазках горела
злость и нетерпение. Зайти внутрь Петр Иванович не решился, перегнулся
через барьер, протянул бутылку щенку. Тот сходу схватил соску, рванул на
себя и сорвал с горлышка. Молоко хлынуло на землю. Охотник тут же отдернул
назад бутылку с остатками молока и выругался:
- Глупая псина! Одно слово - дикарь!
Щенок ткнулся носом в остатки молочной лужи, быстро впитывавшейся в
подстилку. Лизнул и тут же начал сосать, но было поздно, молоко ушло.
Поднял голову и затявкал, завизжал на человека. Охотник почесал затылок:
хочешь не хочешь, а входить надо. И кормить там. А если начнет кусаться?
Этим зубам ничего не стоит прокусить сапоги. И бить нельзя, иначе никакого
приручения не получится. Подумал, подумал и все же шагнул в загон.
Щенок опрометью метнулся в угол. Сердито засверкал стальными бляшками
глаз, зарычал, затявкал. Охотник, искоса поглядывая на него, наклонился,
подобрал соску, надел на бутылку, присел на корточки, протянул щенку:
- На, ешь! Хватит злиться.
Щенок рычал, тявкал, но уже больше смотрел на бутылку, чем на
человека. Он был слишком голоден, чтобы сейчас думать о враге на двух
лапах. Наконец решился, сделал шажок, другой, не прекращая рычать и
тявкать. Человек не шевелился, продолжал уговаривать:
- Ешь, дурачок! Хочешь же, я вижу! Не бойся!
Еще шажок, еще. Клац! Щелкнули зубы на соске. В последнюю долю
секунды Петр Иванович удержался, не отдернул руку. Не спуская глаз с
человека, щенок жадно, взахлеб, сосал. Охотник облегченно вздохнул:
первая, пусть маленькая, но победа. И ласково сказал:
- Не спеши. Я еще налью.
- Ты где пропадал? - спросила жена, придя с работы.
- Ездил в деревню, где собаки прорвались, - нехотя пояснил Петр
Иванович. - Вместе со Смирновым.
- А почему он мне звонит, тебя ищет?
Озабоченный думами о щенке, оставленном в сарае, Петр Иванович
пропустил ее вопрос мимо ушей и буркнул:
- Ладно! Я ему сейчас позвоню.
Смирнов словно ждал звонка.
- Слушай, Петро! Ты куда пропал? Мы на "уазике" все поле проехали,
тебя искали. Думали, какая-нибудь отбившаяся в сторону псина напала и
поранила.
- Я прошел по следам собак, а оттуда вышел на трассу.
- Так надо предупреждать, а то так инфаркт можно заработать, -
сердито выговаривал Смирнов. Но потом сменил гнев на милость: - Слушай,
Петро! Завтра все шишки области и города да важные персоны из Москвы будут
решать, что делать с собаками и свалкой.
- Ну?! - чувство тревоги охватило Петра Ивановича. - Ты там будешь?
- Буду. Пригласили.
- Выступишь?
- Придется. Я все ж за охотничье хозяйство отвечаю. И за борьбу с
бродячими собаками - тоже, - не очень охотно ответил Смирнов и вдруг
оживился. - Слушай, Петро! А почему бы тебе со мной туда не пойти!?
- Как это? С какого боку? - растерялся Тихонов. - Что я там буду
делать? Не пустят.
- Пустят. Я тебя своим замом, экспертом по собачьим проблемам
представлю. Встанешь, скажешь о своей идее, насчет кормежки собак.
Мысль-то дельная!
- Так это ты и сам сможешь сказать, - разочарованно произнес Петр
Иванович. - Меня и слушать не станут.
- Ну вот что, Петро, - сердито оборвал его Смирнов. - Брось
капризничать! Короче, завтра в восемь тридцать жду около Дома Советов. И
не вздумай опоздать или не явиться! Все! - в трубке послышались короткие
гудки.
Тихонов недоуменно пожал плечами, посмотрел на трубку и положил ее на
аппарат. В прихожую заглянула жена в халате и с копной бигуди на голове:
- Петь, ты чего ругаешься?
- Тебе показалось, - рассеянно ответил Тихонов и пошел на кухню.
Нагрел молока, налил в две бутылки, надел куртку и вышел из квартиры.
Екнуло сердце: а вдруг прогрыз и удрал?! Шагнул ближе и услышал легкий
скрежет и повизгивание. Облегченно вздохнул: здесь! Открыл дверь, зашел
внутрь, и снова екнуло сердце. Неприятный холодок пробежал между
лопатками. Перед ним в темноте светились два серебристых огонька.
- Ну и глазищи у тебя, парень, - пробормотал Петр Иванович.
придерживая правой рукой бутылки, а левой отыскивая на стояке двери кнопку
выключателя. Бледный свет обнажил и щенка, и загон. Тот шарахнулся в угол
и тявкнул. Петр Иванович раздумывать не стал, шагнул в загон и, присев,
поманил щенка одной из бутылок:
- На, подкрепись немного. Небось, проголодался?

Это собрание-совещание всех заинтересованных лиц только начиналось
чинно-благопристойно, а потом весь регламент нарушился, разгорелся
яростный, бескомпромиссный спор. В сущности, кроме представителей общества
охраны животных, никто не оспаривал вопрос о том, что бронесобаки опасны и
для людей, и для домашних животных. Их роль в природе непонятна и
сомнительна. Зато четко видна ненависть к человеку, борьба с его
действиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13