Там
тоже шел бой. Вдруг заревели мощные моторы, загрохотали крупнокалиберные
пулеметы, зататакали автоматы. Несколько солдат, вбежавших в коровник,
очередями из автоматов завершили схватку.

Утром весть о собачьем прорыве облетела город. Ужаснула людей цифрами
потерь и ущерба. Причем слухи о них, как снежный ком, росли и росли от
дома к дому. Конечно, ничего, кроме ненависти и возмущения, это не
вызвало.
"Уазик" Смирнова мчался к месту происшествия - в деревню. В машине
сидела та же компания, что и три месяца назад, когда охотники ехали на
свалку, полные самонадеянной уверенности в успехе порученного предприятия.
Заместитель председателя охотобщества Павел Николаевич Смирнов, охотники
Петр Тихонов и Семен Наливайко, шофер. Правда, "уазик" был другой - тот
после полученных от собак повреждений списали.
Оживленный разговор с воспоминаниями как-то незаметно оборвался при
выезде из города. Каждый углубился в свои мысли. Похоже, думали о том бое,
о своих переживаниях и действиях. Нет, сейчас боя не предвиделось - он уже
прошел ночью. И в схватку с бронепсами вступили другие люди. Но сидящие в
машине слишком хорошо представляли, каково было тем, кто стал на пути
зверей с их беспощадными стальными глазами и клыками.
Мысли Петра Ивановича пошли дальше, к ночи сегодняшней. Он понимал:
этот прорыв - не последний. Бронесобаки учтут свои неудачи, придумают
что-то другое, пооригинальней. Им надо прорываться, иначе - голодная
смерть по милости людей. Инстинкт самосохранения толкает их на подобные
действия. Тихонов вздохнул и незаметно для себя подумал вслух:
- Чтоб собаки больше не прорывались, их надо кормить.
- Ты серьезно? - поразился сидевший рядом Наливайко, услышав фразу
охотника. - Побить их всех и дело с концом! Пользы от этих шавок -
никакой.
Тихонов недоумевающе посмотрел на него, потом усмехнулся:
- Много же человечество за свою историю "бесполезных" животных
поуничтожало! Теперь орды археологов бродят, кости собирают.
- То случай особый, - отмахнулся Семен. - Если уж так надо - выловить
десятка три для научных целей. А свалку бульдозером заровнять, чтобы
больше там никакие твари не появлялись.
- О чем спор? - Сидевший впереди Смирнов обернулся.
- Я говорю: собаки голодные, - пояснил Петр Иванович. - Они снова
пойдут на прорыв, если их не накормить.
- Ничего, патронов хватит, - отмахнулся Смирнов. - А вот насчет
кормить... Чем и как? Не стада же туда пригонять!
- Как чем? - удивился Тихонов. - Тем же, чем они питались и раньше.
Надо просто возобновить доставку на свалку мусора, а уж они сами себе
выберут съестное. Ограда и охрана пусть остаются, зато у собак исчезнет
потребность в прорыве. Они успокоятся, и их можно будет изучать поближе.
Смирнов задумался, потом с уважением посмотрел на Тихонова:
- Я всегда считал, что у тебя, Иваныч, голова варит. Толковая мысль.
Надо поговорить с кем следует. Кстати, в этом случае и отстрел будет легче
вести, если их чересчур много станет.
- Разумеется! - обрадовался Петр Иванович. - А там, глядишь, и на
контакт можно пойти.
- Ну, тут ты уж загнул, - возразил Павел Николаевич. - Бронесобак
природа создала в противовес нам, людям. И кто знает, какие монстры могут
еще появиться.
Петр Иванович промолчал. Без толку спорить! Они сошлись в главном:
собак надо сохранить. А насчет противовеса... Кто сказал, что природа все
создает только в помощь или в противовес людям? Мы не пуп вселенной, мы
лишь ее частичка.

На ферме в самом разгаре были погребальные работы. Два бульдозера и
два экскаватора рыли две ямы. Одну для убитых собак, другую для коров.
Тела трех погибших людей - сторожа, одного из деревенских и солдата,
отвезли в город, в морг. Раненых - двенадцать человек - отправили в
больницу.
Федорчук, председатель сельсовета, был здесь. Узнав приехавших
охотников, он хмуро поздоровался, сделал охватывающий жест рукой: видели,
что наделали?
Разбитые в щепки, снятые с петель ворота обоих коровников валялись на
земле. Их спешно чинили плотники и слесаря. Если в первом коровнике,
который защищал дед Ефим, погибло лишь четыре буренки, то во втором больше
десятка. Разъяренные собаки спешили не просто насытиться, но и крушили,
рвали все, что попадалось под клыки.
Теперь окровавленные, изуродованные туши животных лежали около ямы.
Багровые пятна крови расползлись по серо-белому, истоптанному множеством
ног, снегу. Еще более гнетущее впечатление на Петра Ивановича произвела
солидная куча собачьих тел, сложенная около второй ямы. Их там было не
меньше сотни. Перехватив удивленно-осуждающий взгляд охотника, Федорчук
пояснил:
- Сюда сволокли почти всех собак, прорвавшихся через пролом и убитых
в разных местах.
- Много? - спросил Смирнов.
- Сто тридцать две штуки! - с гордостью сообщил председатель
сельсовета. - Хороший урок получили. Теперь больше не сунутся.
- А вы сами-то кого-нибудь подстрелили? - поинтересовался Наливайко.
- А как же! Штук пять - точно!
И Федорчук принялся рассказывать, как все происходило.
Петр Иванович не стал слушать. Поглядел на тела погибших собак, но
близко не подошел. Повернулся и не спеша зашагал вдоль собачьих следов к
свалке. Спутники, увлеченные рассказом Федорчука, этого не заметили.
Тихонов и сам бы сейчас не объяснил, куда и зачем идет. А какая-то
сила вела его по следам ночной трагедии, заставляла вглядываться в
причудливое переплетение собачьих и машинных следов, ярко и образно
представлять себе, что происходило несколько часов назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13