Момент умиротворения, возвращаются былые надежды. Все-таки до чего же странная штука человеческая психология, настрой ума. Когда я бежал с Манд-ралора, то рассчитывал на одинокую жизнь… Внутренне настроился на это, а вот теперь, пожалуй, уже и не смог бы так существовать.
— Наверное, это немного глупо для выпускника Учебного центра неожиданно испытывать потребность ляпнуть банальность.
— Например?
— Заявить, что я тебя люблю.
— В сущности, любое воспитание — не более чем лакированное покрытие, Эльвер. Как только попадаем в исключительные условия, тут же возвращаемся к изначальным истокам инстинктивного характера. Я ведь тоже тебя люблю.
Склонив голову мне на плечо, она добавляет:
— Если даже введенный в меня искусственно императив охоты на тебя все еще продолжает действовать, мне думается, что теперь я не смогла бы ему повиноваться.
Мощный призывный всплеск — и Регелла тревожно вскакивает.
— Сейчас же надень гермошлем!
Штука, видно, начала нервничать. Она, должно быть, чувствовала, что у подножия холма суетятся (совсем рядом!) всякого рода зверушки и звери, и удивлялась, почему они не откликаются на ее импульсы и не устремляются к ней.
Небо начало предрассветно розоветь. Регелла поспешно заканчивает облачение в полное космическое одеяние.
— Этот зов не направлен мне лично.
— Конечно, нет. Ведь Люгон погиб.
На экранах ничего не видно, но неумолчный шум джунглей не стихает в рубке ни на минуту. Сквозь него в ночи внезапно прорезался трубный глас какого-то крупного животного.
— Знаешь, Эльвер, удерживаемые силовым полем животные уже не вернутся в свои норы и берлоги. С восходом солнца они так и останутся как бы приклеенными к барьеру.
— Да, придется их уничтожить.
Яснее ясного, почему это они прилепились к защитному полю: их же загипнотизировал монстр! Они и понятия не имеют о нашем невидимом препятствии. Они уже прошли ту стадию, когда страх мог бы еще вынудить их бежать куда глаза глядят. В данный момент единственный, кто ничего не понимает в обстановке и недоумевает, — это она, та самая штука.
Горизонт все более и более алеет, тени разжижаются, становятся менее плотными. Похоже взвился свирепый ветер. И вновь — мощный приступ психической атаки. На сей раз он до остервенения силен: я ьижу, как скрючило Регеллу. Немедленно оповещаю Ариона. Рассвело, впрочем, уже настолько, что на экранах начинает проступать саванна.
— Я и сам проснулся от этого отчаянного зова монстра, — сообщает историк.
— Как чувствуют себя твои пленники?
— Ты имеешь в виду Варну и других ребят?
— Естественно.
— Сейчас взгляну…
Он, должно быть, подключился к специальному экрану, показывающему, что происходит в отсеке, где содержатся пострадавшие. Через некоторое время он поворачивается ко мне:
— Их бьет колотун!
— Как, впрочем, и Регеллу. — Через прозрачную поверхность гермошлема вижу, как напрягся у нее взгляд. Спешу удалить девушку подальше от пульта управления.
— Провожу ее в каюту для отдыха. — Сопротивления она не оказывает, но я догадываюсь, что дастся ей это с величайшим трудом.
— Как дела?
— Тяга становится невыносимой. Ты рассчитал все правильно. Эта штука страшно голодна… терзается буквально каждая клеточка ее массы. Скоро я уже не смогу ей противиться.
— В таком случае вынужден тебя привязать.
— Лучше дай снотворного.
— Нет. Хочу, чтобы ты боролась изо всех сил. Ведь речь идет о твоем здоровье.
— А не лучше ли мне сесть сейчас в модуль и отлететь подальше от этого места?
Почему бы и нет! В любом случае от последнего рокового шага ее, как и обитателей джунглей, удержит силовой барьер… К тому же я добиваюсь, чтобы она сама максимально мобилизовала все внутренние силы на отпор противнику. Убежден, что при известной тренировке любой человеческий мозг способен устоять против этого наваждения. К примеру, мне удается делать это все легче и легче.
— Ну что же, можно попробовать.
— Так ты мне доверяешь?
Вижу по ее лицу, насколько она этим потрясена.
Провожаю Регеллу в трюм. Там, рядом с роботами-ликвидаторами, стоит, летательный модуль. Он’ выглядит очень изящно со своими обтекаемыми формами, способен развивать самые высокие скорости. Сейчас ой покорно ждет у люка выходного шлюза.
— Я буду поддерживать с тобой постоянную связь, Регелла. Если вдруг почувствуешь, что с тобой что-то неладно, немедленно предупреди меня. Я тотчас же приму меры, чтобы прийти на помощь еще в воздухе.
Из-за этого проклятого гермошлема не удается даже поцеловаться на дорожку. Ограничиваюсь тем, что крепко сжимаю ее в объятиях. Она усаживается в кресло пилота, а я открываю выходной люк.
Модуль свечой взмывает ввысь. Уже совсем рассвело, но небо затянуто внушительными тучами. Видимо, будет дождь, а точнее, один из тех тропических, бурных ливней, которые, кажется, готовы все в природе раздавить под сокрушительной массой низвергающейся воды.
Я долго-долго смотрю вслед удаляющемуся модулю. На какое-то мгновение меня охватил страх, как бы Регелла тут же не спикировала на, холм. Нет, все обошлось, и теперь она, должно быть, уже вне опасности. Надеваю заплечный эликавто, покидаю астролет и направляюсь к реке. У подножия алого холма столпилось с дюжину представителей местной фауны, в том числе два зверя совершенно апокалиптического вида… какие-то удивительно толстокожие ящерки с треугольной плоской головой на несоразмерно длинной шее. Одним словом, мастодонты. Значит, мы попали на геологически еще совсем молодую планету. Ни одно из этих существ даже близко не напоминает по форме человека. Замечаю могучего быка с длиннющими рогами, а также несколько мелких животных типа кроликов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37