— Мы погрузим тебя в гипноз, чтобы попробовать проникнуть в твою память. Тебе не будет больно. Это называется регрессивным гипнозом. Знаешь, что это такое? Эван кивнул.
— О да. Я об этом слышал. Его применяли к людям, которых похищали НЛО. Я видел это в «Секретных материалах».
— Верно. Но мы используем его, чтобы вернуться к тому дню в лесу и разобраться в том, что там произошло, хорошо?
Эван испуганно посмотрел на мать.
— Мам?
— Все в порядке, малыш, — она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. — Просто слушай, что тебе говорит доктор. Он хочет помочь тебе.
Андреа наблюдала, как Эван под руководством Редфилда делает расслабляющие дыхательные упражнения.
— Я хочу, чтобы ты представил, будто лежишь на каком-нибудь солнечном пляже и слушаешь шум прибоя. Ты чувствуешь кожей теплый песок под тобой…
Он начал отсчет, и Эван задышал ровно и спокойно.
— Пять. Шесть. Ты начинаешь засыпать. Семь. Восемь. С каждым выдохом ты чувствуешь, как напряжение вытекает из тебя, словно вода из крана.
Доктор посмотрел на спокойное, сонное лицо подростка.
— Девять. Десять. Ты спишь.
В комнате воцарилась тишина, которую нарушало только дыхание Эвана. Редфилд ободряюще посмотрел на Андреа, как бы говоря: «Пока все идет нормально».
— Теперь слушай меня внимательно, Эван. Я хочу, чтобы ты вернулся к тому моменту, когда вы были в лесу с Ленни Кэганом. Представь, что ты смотришь фильм. Ты вне пределов своих воспоминаний и как будто смотришь кино на экране. Ты можешь остановить его, перемотать назад или замедлить по своему желанию. Ты меня понимаешь?
— Да, — ответил Эван.
— Где ты сейчас?
— Кейли, — начал он вялым голосом. — Я стою рядом с Кейли и прижимаю ладони к ее ушам.
Глаза доктора сузились.
— Зачем ты это делаешь, Эван? Ты делаешь ей больно?
— Нет. Я ее защищаю.
Андреа не удержалась и гордо улыбнулась.
— Хорошо. Теперь перемотаем немного вперед. Что ты видишь?
Лицо Эвана дрогнуло.
— Я… вижу машину… — он словно силой выталкивал слова наружу. Его веки дрогнули, открывая белки глаз.
— Расскажи мне о машине. Какого она цвета? Кто в ней?
Протяжный стон, похожий на крик раненого животного, слетел с губ Эвана. Он затрясся.
Редфилд наклонился ближе.
— Продолжай, Эван. Здесь никто не причинит тебе вреда. То, что ты видишь, уже случилось. Помни — это всего лишь фильм. Ты в полной безопасности.
— Не могу… — простонал он. — Машина исчезает, и я лежу на земле. В лесу.
Голос доктора стал еще более настойчивым.
— Машина не исчезла, Эван. Фильм у тебя в голове оборвался, вот и все. Но сейчас я склеил пленку и хочу, чтобы ты рассказал Мне про машину. Попытайся восстановить ее в своем сознании. Найди образ машины и заморозь его.
— Она едет… — он издал хрип. — Не могу…
Дрожь Эвана перешла в конвульсии, его спина выгнулась от напряжения.
Редфилд положил руку на его ладонь.
— Не бойся, Эван! Сопротивляйся! Она едет, торопись!
В сознании Эвана мысли кипели в темном омуте впечатлений, звуков, образов и запахов, сливаясь и смешиваясь в хаотичном беспорядке. Машина! Он изо всех сил пытался удержать ее мимолетный образ, такой прозрачный и эфемерный, являвшийся скорее смутной идеей о транспортном средстве вообще, а не о конкретной машине. Он ее видел, но за ней зияла чернота на том самом месте, где должны быть воспоминания.
Эван отчаянно пытался за него зацепиться, но образы разбегались в стороны, как шарики ртути, исчезая в пропасти его сознания. Пустота угрожала полностью поглотить его.
Доктор тихо вскрикнул от удивления, услышав низкий мученический стон, вышедший из груди подростка. Тонкая струйка крови потекла у Эвана из носа. Редфилд резко выпрямился в кресле и заговорил с Эваном встревоженным голосом:
— Слушай меня внимательно, Эван! На счет десять ты проснешься отдохнувшим и будешь помнить все, о чем мы с тобой говорили.
Андреа вскочила с места, услышав стоны сына.
— Что с ним происходит? Прекратите это! — Редфилд резким жестом остановил ее.
— Один. Ты чувствуешь, как просыпаешься. Два. Твои веки становятся легче. Три. Четыре.
Руки Андреа дрожали. Вытащив из сумочки салфетку, она вытерла с лица сына кровь, капавшую на подбородок. Приподняв одно веко, Андреа не увидела его зрачка — только белок закатившегося глаза.
— Пять. Шесть, — продолжал доктор, явно нервничая. — Освеженный и отдохнувший! Семь. Восемь. Проснись, Эван, черт бы те6я побрал!
Подросток внезапно обмяк. Его кожа была липкой на ощупь.
— Эван, проснись! Проснись, пожалуйста! — повторяла Андреа, словно молилась.
— Девять. Десять. Ты проснулся! — прокричал Редфилд. — Открой глаза, черт возьми!
Но Эван не отвечал. Доктор внезапно вспомнил Джейсона Треборна, лежавшего в морге клиники, на чьем лице было такое же выражение. Редфилд бросился к столу, рванул на себя верхний ящик и стал в нем рыться, разбрасывая ручки и бумагу. Его рука наткнулась на пузырек с таблетками, и он, сорвав с него крышку, вытащил маленькую синюю капсулу. Оттолкнув Андреа в сторону, Редфилд разломил капсулу, потом, зажав окровавленные ноздри Эвана. дал ему вдохнуть едкой, вонючей нюхательной соли.
Вдохнув аммиачные пары, Эван поперхнулся и, дернувшись, едва не сбил взрослых с ног.
Он покачнулся на кушетке и рухнул на пол, зажимая одной рукой нос.
— Ч-что случилось? — выдавил он. — Это сработало?
Эван посмотрел на мать и доктора. Их лица были бледны, а в глазах читался испуг.
Редфилд вызвал одну из дежурных сестер, чтобы та отвела Эвана умыться. Андреа хотелось закричать, расплакаться, хотя и Редфилд был изрядно потрясен. Он кашлянул. Запах нашатыря все еще не выветрился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78