Не надо из этого делать проблему.
Он посмотрел в объектив, стараясь держать детей в рамке.
— Ты тоже, Эван, — добавил он резко. В подвале стало совсем тихо. Слышно было только, как крутится кассета. — Давайте! — прикрикнул мистер Миллер.
Незаметно для всех дверь подвала тихонько приоткрылась, и из-за нее появилось испуганное и одновременно любопытное лицо Томми. Отец Кейли хотел было еще раз прикрикнуть на детей, но внезапно наткнулся на горящий от ярости взгляд Эвана. Ни секунды не колеблясь, Эван подошел к Кейли и прикрыл ее уши своими ладонями.
— Который час? — невинно поинтересовался он.
Миллер удивленно моргнул. Он не привык к тому, что семилетние сопляки осмеливаются дерзить ему.
— Который час? — повторил он. — Самое время для того, чтобы ты встал, куда тебе велено, черт побери!
Улыбка тронула губы мальчика, и он покачал головой.
— Ответ неверный, гондон.
Матерное слово застало Миллера врасплох, и от удивления у него открылся рот.
Эван продолжил спокойным и размеренным тоном:
— Позволь мне сказать, что это такое. Для тебя это момент решения. В следующие тридцать секунд ты откроешь одну из двух дверей. Первая дверь — при неправильном выборе — навсегда травмирует тебя.
Челюсть мистера Миллера шевелилась, но изо рта не выходило ни звука. Он был ошарашен тем, что эти взрослые слова слетают с уст маленького мальчика, и его взгляд метался по подвалу в поисках того, кто так жестоко его разыгрывает.
— Что случилось с…? — пробормотал он ошеломленно. — Как это у тебя получается? Кто научил тебя таким словам? Кто тебя подослал?
Эван продолжал, повысив голос:
— То, что ты сегодня хотел сделать, превратило бы твою прекрасную дочь в пустую оболочку, ее доверие к людям было бы подорвано больным папашей-педофилом.
Джордж Миллер даже задохнулся от этих обвинений.
— И, в конце концов, это приведет ее к самоубийству. — Эван бросил на него взгляд, полный ненависти. — Отличная работа, папочка.
— Кто… — хрипло прошептал мистер Миллер. — Кто ты?
Сейчас ему было на самом деле страшно, как никогда в жизни.
Мальчик убрал с ушей Кейли свои ладони и отмахнулся, словно это не имело значения.
— Скажем так, за тобой пристально наблюдают, Джордж. У тебя есть возможность выкинуть все свое порно и обращаться с Кейли как… — Эван выдержал эффектную паузу. — Скажем, как любящий отец должен обращаться со своей дочерью. Договорились, папа?
— Д-да, — ответ прозвучал так, словно мистера Миллера кто-то душил.
Холодная улыбка Эвана стала еще шире.
— А теперь слушай внимательно, гондон. Еще раз облажаешься, и я тебя кастрирую, ты, жалкий сукин сын!
Руки Джорджа инстинктивно закрыли пах, и он нервно кивнул.
— И еще кое-что.
Эван наклонился к уху Кейли и прошептал ей что-то. Она неуверенно смотрела в пол, прежде чем поднять глаза на отца. Поежившись, она взглянула на Эвана, ища поддержки.
— Давай, — сказал он. — Скажи ему. Не бойся.
Его уверенность придала ей немного храбрости, и она повернулась к Джорджу.
— Не смей меня больше трогать.
— Я-я не буду.
Кейли подняла с пола свой костюм.
— Мне холодно, и я хочу одеться.
Эван усмехнулся и поманил Миллера пальцем поближе.
— Знаешь что, Джордж? Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, научи хоть немного своего сыночка Томми держать себя в рамках, потому что он настоящий садист.
Стоя на площадке лестницы, Томми побелел, услышав свое имя. Его пальцы нащупали какую-то вещь — одну из кукол Кейли — и нервно начали скручивать ей голову. Перед глазами Эвана все снова затуманилось и съежилось.
Проснувшись, он широко заулыбался, вспоминая случившееся, но его радость тут же погасла, когда в голову ему вонзились кинжалы боли. В этот раз было по-другому. Прежде, в два первых возвращения, не было ничего серьезного. Так, легкое недомогание. Сейчас все было намного хуже. Теперь он чувствовал, как его мозг разрывается. Перед его глазами мелькал водоворот красок, звуков и запахов, сменяющихся и превращающихся в бурю хаотичных, разрозненных воспоминаний. С большой скоростью они мелькали в его памяти, словно короткие видеоклипы.
Детский смех, когда он возил Кейли в маленьком красном автомобильчике по двору Кэганов… Они играют в детской комнате семейного ресторана… Он раскачивает ее на сделанных из автомобильной покрышки качелях…
Он никак не мог остановить этот поток нахлынувших воспоминаний.
Повернувшийся к подростку в кинотеатре Томми… Пронзительная боль, когда вспыхивает пропитанный бензином мешок на свалке… Мама, увозящая его навсегда от дома… Любовь, расцветающая в его душе, когда Кэйли выходит из автобуса и попадает прямо в его объятия… Возбуждение и радость, когда он везет ее на раме своего велосипеда, проезжая мимо матери в саду..
Последствия измененных событий сталкивались с настоящим ошеломляющей волной. Эван снова видел прекрасную, улыбающуюся Кейли в своих воспоминаниях, но теперь она была беззаботной и счастливой, без всякого следа неуверенности и беззащитности, которые всегда присутствовали на ее лице раньше.
Пикник в лодке, солнце плещется в воде… Его губы чувствуют теплоту ее губ под огнями новогодних фейерверков… Кейли в великолепном платье встречает с ним рассвет после школьного бала…
Поток воспоминаний внезапно прервался от какого-то внутреннего удара, и тело Эвана сжалось. Он застонал от судорожной боли, пронизывающей его с ног до головы. Он почувствовал, что его верхняя губа стала мокрой, и потянулся к ней. Из ноздрей потоком лилась кровь. Когда он попытался встать, чья-то рука потянула его вниз.
— Эван? — услышал он сонный женский голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78