ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Вот ведь что удумала чеченская морда! - возбужденно сказал Гнатюк. - И вроде не при делах, и все время в достатке. Барахлишко ведь Черный всадник ему свозил! Встанет утром, а все на столе - и всадник на месте!
– Так это же картина! - удивился Антон.
– И мы так думали, - с досадой отвечал краском, удерживая дрожащими белыми губами папиросу. Ты английский роман «Портрет Дориана Грэя» читал?
– Читал, конечно.
– Вот и я вчера, - нервно комкая папиросу и швыряя ее на пол, сказал Гнатюк. - Читаю вечером книгу, и тут меня словно кто обухом по голове - бац! Главное - выманить его теперь. Согнать со стены. А ну, ребята, пали духан!
Вспыхнули факелы.
Духан занимался нехотя, но общие усилия сделали свое дело - вскоре постройка занялась жарким неярким пламенем. Гнатюк, раздувая ноздри, жадно вглядывался в огонь.
– Теперь бы не упустить… - начал он, но не договорил.
Стена духана рухнула, послышалось отчаянное конское ржание, и из дыма и пламени вынырнула темная фигура, взвился на дыбы конь, и страшно засвистела шашка, выбирая первую жертву. Один из чоновцев ахнул, покатился по земле, взметая дорожную пыль судорожно бьющими ногами. И второй уже бессильно откинулся на круп коня, сжимая руками разрубленную буденновку, но больше Черный сотник ничего не успел - хладнокровно, словно по мишеням стрелял в подвалах Лубянки, Антон Кторов всадил две пули из нагана в голову сотника, украшенную черной каракулевой папахой. Покатился сотник по земле, отчаянно заржал его конь, и бойцы революционной армии опомниться не успели, как конь и страшный ночной убийца вспыхнули загадочными синими огнями, превращаясь в трещащие скручивающиеся головешки.
Павел Гнатюк спешился, истово крестясь.
– Вот оно как! - нервно сказал он. - Ловко ты его, браток, срезал. Еще б чуток - и распластал бы он меня по самое «не хочу»!
С успехом и обратная дорога короче.
Ехали кучно, пели песни. И легко было это понять: бешеную змеюгу, промышлявшую по ночам, кончили и авторитету рабоче-крестьянской трудовой власти прибавили.
Стало быть, день прожит не зря!
Вот только погибшие хлопцы настроение омрачали, потому и спели на въезде в Лукоморск «Вихри враждебные…», чтобы понял народ все правильно - в кровавой борьбе без жертв не бывает.
– Слушай, Паша, - обратился Кторов. - Я тут краем уха про русалов слышал.
К его удивлению, Гнатюк густо покраснел.
– Какие русалки, браток? - неискренне удивился он. - Сказок начитался?
– Да я ж тебя не про русалок спрашиваю, - выделил голосом Кторов. - Я ж про русалов.
Гнатюк закаменел скулами.
– Кто ж тебе про них рассказывал? - без особого интереса спросил он. - Чувствую, торгаши постарались. Ну зачем тебе это? Если уж честно, я этого дела сам никогда не одобрял.
– Ладно трепаться, - бросил Кторов. - Скажи лучше - покажешь?
– А то, - с видимой печалью отозвался начоперотдела. И на глазах поскучнел.

***
Вечером Антон был в указанном котом месте.
Рядом со скамейкой стоял вчерашний музыкант и играл что-то печальное и Кторову незнакомое. Впрочем, знатоком музыки Антон себя никогда не считал.
– Добрый вечер, - сказал музыкант и кивнул Кторову, как старому знакомому. - Вы располагайтесь, располагайтесь, я уже заканчиваю.
– Ну что вы, - мягко улыбнулся Антон. - Играйте на здоровье, раз нравится. Кто-то сказал, что без музыки мир становится похожим на кладбище, музыка - это язык, которым с природой говорит Бог.
– Рад, что вы это понимаете, - сказал музыкант. - Две вещи наполняют мою душу все более новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее я размышляю о них, - это звездное небо надо мной и моральный кодекс во мне. Человек и вообще всякое разумное существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться так же, как цель.
– Сильно сказано, - кивнул Антон. - Хотя и не слишком понятно.
– Это придет позже, - сказал музыкант.
В воздухе повисла недоигранная нота, она трепетала, медленно опускаясь на гравий парка, в то время как музыкант уже укладывал скрипку в футляр.
– Папа всегда говорил… - продолжал музыкант. - Эммануил, говорил он, мир - это вещь в себе, он просто не существует помимо наших понятий о нем.
– Идеализм, - уточнил Антон.
– Но тогда я его не понимал, - вздохнул музыкант, которого звали Эммануилом. - Очень жаль, но дети никогда не понимают родителей. А потом оказывается, что родители ничего не хотели, кроме добра.
– А вот это уже звучит двусмысленно, - усмехнулся Кторов.
– А все русский язык, - музыкант уложил в футляр шелковую подушечку. - Двусмысленность языка делает мир безумным, в то время как следует стремиться к его упорядочению. Хотя бы в речах. Счастливо вам, господин Кторов.
– Кстати, откуда вы меня знаете? - спросил Антон. Музыкант грустно улыбнулся.
– Вы не поверите, - произнес он. - Но у вас это написано на лбу. Конечно, это видно не всем, а только тем, кто пытается понять суть явлений.
Некоторое время Антон Кторов бездумно смотрел ему вслед.
Странное дело, но музыкант не удалялся, вернее - по мере того как расстояние между ним и скамейкой росло, музыкант словно таял в воздухе. Вот он стал похож на легкое колебание листвы на ближайшем кусте, а еще через мгновение - на сполох южного ветерка, вздумавшего потревожить сонный покой вечерних сумерек, и наконец, исчез совсем.
– Впечатляет? - бархатно поинтересовался за его спиной Баюн Полосатович. - Меня тоже. Сколько смотрю, а привыкнуть никак не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики