— Да, пожалуй… — с невольным вздохом признается Колокольчиков. — А кто же все-таки этот иностранец, с которым будем мы иметь дело?
— Американский журналист Джордж Диббль, сотрудник научного журнала.
— Наверно, даже какой-нибудь ученый?
— Да, похоже, хотя и делает вид, что поставляет в журнал лишь биографические факты из жизни иностранных ученых.
— И зачем же такой человек затевает…
— Понимаю, что вы имеете в виду, Вася. Мне тоже показалось это подозрительным. Но тот, кто познакомил меня с ним, дал мне понять, что ему это нужно не для коммерции, а для того, чтобы оставить кого-то в дураках. Американцы — они ведь большие оригиналы, а мы на этом деле можем неплохо заработать.
«8»
Как только Алексей Русин просыпается на другой день, он сразу же идет к окну в надежде увидеть Варю за утренним туалетом. На ее окне уже раздвинуты занавески, хорошо виден столик, но самой Вари нет.
Алексей торопливо оборачивается к настольным часам. На них восемь. Значит, Варя уже закончила свой туалет. Он длится у нее ровно час, с семи до восьми. Теперь она завтракает, наверно, а потом уйдет на работу. Алексею известно, что работает она чертежницей в техническом отделе какого-то завода. Он никого не расспрашивал об этом — узнал случайно из разговора лифтерш. А как же было им не знать о ней всех подробностей, если Варя Кречетова — самая популярная девушка на их улице. По ней «сохнут» многие парни, а один даже пытался покончить самоубийством.
Нравится она и Алексею, хотя он даже себе не хочет в этом признаться. Делает вид, что тут одно лишь любопытство.
Из соседней комнаты слышны теперь тяжелые шаги отца. Значит, он встал уже и прохаживается по своему кабинету, обдумывая идею какой-нибудь прочитанной за ночь книги.
— К тебе можно, папа? — стучится Алексей в его дверь.
— Да, заходи, пожалуйста.
Отец в своем старомодном халате, подпоясанном толстым шелковым шнуром. Высокий, длиннолицый, он очень похож на Шерлока Холмса. Особенно когда держит трубку в зубах. Курить он давно уже бросил, а с трубкой все еще никак не может расстаться. Уверяет, что она помогает ему думать.
— Знаешь, зачем я к тебе? — спрашивает Алексей. — Читал ты что-нибудь о метеорите, упавшем недавно в Америке?
— В котором нашли транзисторное устройство?
— А ты веришь в это?
— Если обнаруженный в нем кремний действительно имеет ту химическую чистоту, о которой пишут американские газеты, то его искусственное происхождение несомненно. Писали ведь, что он содержит лишь по одному атому примесей на сотни миллиардов атомов кремния. Это именно та чистота, которая требуется для полупроводниковых приборов, применяемых в самой совершенной радиоэлектронике.
— Но ведь это бесспорное свидетельство…
— А я не уверен, — перебивает Алексея Василий Васильевич. — Слишком мало данных для таких выводов.
— Ты скептик. Думаешь, может быть, что полупроводниковый кремний попал в метеорное тело в результате столкновения его с каким-нибудь из наших или американских спутников? Кремний обнаружен ведь внутри большой массы метеорита.
— А я все-таки считаю, что это еще одна из загадок нашей солнечной системы. Самая же большая загадка — наша Земля. Подлинная «Terra incognita»!
— Как и вообще все планеты.
— Да, пожалуй. И уж во всяком случае, они загадочнее звезд. Не случайно же кто-то из ученых сказал: «Нет ничего проще звезд». А выдающийся астроном Харлоу Шепли подтвердил это более обстоятельно: «Молекулы и молекулярные соединения живых организмов по сложности далеко превосходят атомные соединения неживой природы. Установлено, что химические соединения, имеющиеся в атмосфере Солнца, гораздо проще органических соединений гусеницы. Вот почему нам легче познать звезды, чем насекомых».
— А планеты?
— Планеты, конечно, тоже сложнее звезд, ибо они содержат в себе все то, что необходимо для органической жизни. Но не всякие планеты, а лишь те, которые имеют кору. Только на геологической, а следовательно, на коровой стадии эволюции планеты становятся возможными та дифференциация вещества и то усложнение и разнообразие химических реакций, которые необходимы для появления биологической формы движения материи. Некоторые ученые считают даже необходимым выделить геологические процессы, процессы формирования земной или вообще планетной коры, в самостоятельную форму движения материи, предшествующей биологической форме. Все, однако, полно загадок. Что мы знаем о Земле? Я уже не говорю о коре и мантии, даже о материках известно слишком мало. Дрейфуют ли они, как полагают некоторые? Например, немецкий ученый Вегенер. Кстати, известно ли тебе такое слово, как «Гондвана»?
Алексей напрягает память. Знакомое слово… И видимо, как-то связано с геологией, с историей материков. Ну да, конечно же, это название одного сплошного материка земного шара!
— Да, мне оно известно, папа. Я знаю также и теорию «расширяющейся» Земли, объясняющую, как из одного гигантского материка образовались пять ныне существующих.
— А тебе известно, что не все ученые согласны с этими теориями?
— Да, я знаю и это. Но теория «расширяющейся» Земли очень интересна. Ее поддерживает ведь даже такой знаменитый физик, как Поль Дирак. А венгерский профессор Эдвед высчитал, что земной радиус увеличивается в год на полмиллиметра. По его расчетам, через каждые пятьдесят миллионов лет происходит грандиозная перепланировка нашей планеты. Последний раз это произошло тридцать миллионов лет назад, значит до новой остается всего двадцать миллионов. А разве не интересно, что сближение континентов уменьшило бы нашу Землю и она стала бы похожей на современный Марс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71